— Подождите, — прервал их Дронго, усаживаясь надиван, — а каким образом убийца мог попасть на этаж? Как он прошел кдвери?

— Что вы хотите сказать? — нахмурился комиссар.

— Я понял, что он хочет сказать, — вставилХеккет, — сюда невозможно попасть, не пройдя мимо дежурной. На этихэтажах, где находятся апартаменты для особо важных гостей, у выхода из лифтасидит дежурная, которая могла видеть убийцу.

— Сейчас мы ее позовем, — кивнул комиссар. —А другого выхода здесь нет?

— На этот этаж нельзя попасть так просто, —пояснил Хеккет, — только с помощью специальной карточки, которую выдаютпостояльцам именно этого этажа.

— У кого могла быть такая карточка? — спросилкомиссар.

— Только у гостей отеля, — твердо сказал Хеккет.

— Получается, что она могла быть только у мужа, —комиссар пожал плечами, — тогда все наше расследование закончится черездесять минут.

— Не думаю, — задумчиво возразил Дронго, —судя по всему убийца заранее подготовился к совершению подобного преступления ивряд ли стал бы подставляться таким нелепым образом.

— Сначала мы поговорим с дежурной, — сказалкомиссар, — а потом побеседуем с мужем убитой. Может, мы выясним, ктопоследним входил к ней номер.

— А карточка-ключ? — напомнил Хеккет. — Онамогла быть только у мужа. Или у жены. И больше ни у кого. Хотя нет. Она могладать свою карточку любовнику, но наш друг Дронго не верит в порочность женщин.

— Я верю только в конкретные факты, — сухо заметилДронго, — и не люблю домыслов в отношении женщин. Об этом я вам ужеговорил, Хеккет. Постарайтесь вести себя уважительно хотя бы по отношению кпокойной.

— Она вам явно нравилась.

— Тем более не нужно говорить гадостей. Давайте сначалаво всем разберемся.

— Может быть, мы начнем с ее мужа, — вздохнулкомиссар, — в таких случаях лучше сразу допрашивать близких родственников.Позовите мужа, — попросил он одного из своих сотрудников.

Тот поспешил пройти в кабинет. Через некоторое время оттудавышел Лабунский. Он был в расстегнутой рубашке и в брюках. Пройдя к дивану, онсел рядом с Дронго.

— Вы можете говорить? — спросил комиссар.

— Да, — кивнул Марк, — кажется, могу.

— Извините, что вынужден быть таким настойчивым, —продолжал комиссар, — если вы не сможете говорить по-английски, говоритепо-русски, ваш знакомый поможет нам понять вас, — показал он на Дронго.

— Ничего. Я постараюсь ответить на вопросы, —вздохнул Лабунский.

Террачини крикнул своему помощнику, чтобы принесли диктофон.Помощнику было лет сорок. Очевидно, он давно работал с комиссаром, так как дажепо тембру голоса мог определить, в каком он настроении. Он сразу принесдиктофон и передал его комиссару. Тот включил диктофон и положил на диван рядомс Лабунским.

— Вы не возражаете? — уточнил комиссар.

— Нет, — ответил Марк, — мне все равно.

— У вас были с женой хорошие отношения? — сразуспросил Террачини.

— Нормальные. Конечно, мы иногда ссорились, но в общемотношения были нормальными. Сегодня исполнилось пять лет со дня нашейвстречи, — напомнил Марк, — впрочем, ваши коллеги об этом знают.

— Как вы думаете, кто мог совершить это убийство?

— Не знаю, господин комиссар. Из тех, кто был снами, — никто. Это все ее родные и близкие друзья. Не знаю. Может, кто-топосторонний.

— Вы проверяли, деньги и ценности на месте?

— Нет, пока не проверял. Но меня это мало интересует.Разве можно в такой момент думать о деньгах?

— У вас были крупные суммы? У сеньоры были бриллианты,украшения, дорогие часы?

— Были. У нее были бриллиантовое колье и кулон. И ещезолотые часы. Вернее, у нее были две пары часов: «Картье» и «Шопард» сплавающими бриллиантами.

— Вы можете сказать, где лежат эти вещи?

— Да, конечно. Они лежат в спальне.

— Не в сейфе? — удивился комиссар.

— Нет, — ответил Лабунский, — если залезутграбители, то они первым делом полезут в сейф. Обычно мы оставляем ценности вшкатулках и кладем их в свои чемоданы, которые запираются на кодовые замки.Вряд ли умный вор потащит через весь коридор такой заметный чемодан, как наш.

— Вы можете проверить чемодан вашей супруги? —спросил комиссар. — Я распоряжусь, чтобы его принесли из гардеробной.

— Пусть принесут все наши чемоданы, — попросилМарк, — я не помню, в каком именно чемодане лежат украшения.

Комиссар распорядился принести чемоданы. Их сложили вгостиной, и Марк, присев перед одним из них, набрал знакомый ему код и открылчемодан. Затем покачал головой. Очевидно, это был не тот чемодан. Он приселперед вторым, начал набирать код, но неожиданно поднял голову:

— Чемодан почему-то открыт.

— Не трогайте ничего, — попросил комиссар, —возможно, остались отпечатки пальцев.

— На убитой тоже нет украшений, — вставилДронго, — а мы видели, что на ней было колье и крупные серьги сбриллиантами.

— Да, — кивнул Хеккет, — точно были.

— На ней нет никаких украшений, — вспомнилкомиссар, — никаких.

— Я не обратил на это внимания, — вздохнулМарк, — я не могу на нее смотреть в таком виде. Это так ужасно.

— Значит, драгоценности пропали, — невеселоконстатировал комиссар.

В гостиную вошел сотрудник полиции. Он что-то тихо сказалкомиссару, и тот, извинившись, поднялся, выключил диктофон и прошел в спальныекомнаты апартаментов. Кроме большой спальни, здесь была и своеобразная комнатаотдыха — вторая спальня. Комиссар вошел туда и громко позвал Дронго и Хеккета.Оба обнаружили сложенные на столике коробки. Комиссар открыл одну из них. Онабыла пуста. Он осторожно открыл следующую. В ней тоже ничего не было. Комиссарпопросил своего помощника позвать Марка Лабунского. Когда тот вошел, Террачиниспросил у него, показывая на пустые коробки:

— Это ваши?

— Да, — кивнул Лабунский, — это быликоробочки, в которых она хранила свои ценности.

— Там уже ничего нет, — сухо констатировалкомиссар, — они пустые.

Лабунский молчал. Он смотрел на комиссара и молчал. Потомповернулся и вышел из комнаты в гостиную. И тяжело опустился на диван.

Они вернулись в гостиную, чтобы продолжить допрос МаркаЛабунского. Комиссар был не в настроении. Если произошло убийство, связанное сграбежом, то это грандиозный скандал. В отелях такого уровня давно не случалосьподобных происшествий. Одно дело, когда происходит убийство на бытовой почве,совсем другое, когда оно связано с ограблением. Он снова включил диктофон изадал следующий вопрос: