— Мария Куацца. Я из Неаполя, сеньор комиссар.

— Очень хорошо, сеньора Куацца. Теперь успокойтесь,соберитесь с мыслями и постарайтесь отвечать на мои вопросы точно и четко.Сегодня вечером вы дежурили на десятом этаже?

— Да, сеньор комиссар. Я дежурила с шести часов вечера.Меня должны были сменить утром, сеньор комиссар.

— Значит вы все время сидели на своем месте и никуда неотлучались?

— Никуда, сеньор комиссар. У нас на этаже много гостей.Я не имею права оставлять свой пост.

— Очень хорошо. И вы его не оставляли? Даже когда вамнужно было пойти в туалет?

— Нет, сеньор комиссар, — чуть покраснелаженщина, — наш туалет находится у нас за спиной. Там комната для дежурных.И мы всегда можем вернуться на свое место, если услышим звонок лифта.

— Какой звонок? — уточнил комиссар.

— У нас три лифта на этаже, — объяснилаона, — и если кабина лифта останавливается на нашем этаже и двериоткрываются, раздается звонок и мы слышим, что кто-то поднялся на наш этаж.

— Сюда можно подняться, только имея особую карточку?

— Да, сеньор комиссар, только с карточкой. Это сделаноспециально, чтобы другие гости не беспокоили людей на нашем этаже.

— Понятно. Вы видели, как сегодня ваши гости уходили набанкет?

— Да, сеньор комиссар. Они вышли все вместе. Их быломного. Но до этого на этаж поднялся один неизвестный сеньор, который принесбольшой букет цветов и спросил у меня, где именно живут сеньоры Лабунские.

— Что было потом?

— Он прошел к ним в номер. А потом они спустились внизвсе вместе. Я видела, как они выходили.

— Очень хорошо. Теперь постарайтесь вспомнить, ктоименно из этой компании появлялся у вас на этаже после семи.

— А зачем вспоминать, сеньор комиссар? — вдругспросила Мария Куацца. — У нас работает система записи. Все, ктопоявляется на нашем этаже, автоматически попадают в наш компьютер. Службабезопасности установила специальные мониторы и снимает каждого, кто появляетсяна этаже.

— Значит, у вас есть такая запись? — спросилкомиссар.

— Конечно, сеньор. Наш Андреа уже просмотрел запись ипопросил меня отметить людей, которые появлялись на этаже после семи часоввечера. Я все записала.

— Вы можете дать нам эту пленку?

— Это решает служба безопасности, сеньор. У меня нетэтой пленки.

— Ясно. Постараюсь с ними договориться. Кто был напленке? Кого вы узнали?

— Сначала пришел сеньор Лабунский. Он прошел мимо иулыбнулся мне. Потом он вышел обратно. В руках у него были какие-то документы.Через несколько минут на этаж поднялась его жена. Она тоже улыбалась. Прошла всвой номер. Потом появились двое мужчин. Они принесли документы и ушли уже безних. Больше никого не было.

— А певец Торчинский? — сразу спросилХеккет. — Ведь он тоже приходил к ней в номер?

— О ком вы говорите, сеньор? — повернулась к немуженщина.

— Тот самый незнакомец, который принес цветы. Он ведьприходил потом к сеньоре?

— Нет, — удивилась Куацца, — нет, неприходил. Мы просмотрели пленку, там его нет. Он не приходил.

— Как это не приходил? А где он был стольковремени? — разозлился Хеккет.

— Не знаю, — испугалась женщина, — но большеникто не приходил в этот номер и не выходил из него. А на пленке видно, чтопотом пришла семья американцев. Они живут в соседнем сюите. Трое детей, отец имать. Пожилая пара из Франции. И наш гость из Индии. Он живет в другом крылездания. Больше никого не было, сеньор. Это видно на пленке.

— Плевал я на вашу пленку, — разозлилсяХеккет, — тогда получается, что она сама себя задушила. А потом выбросилаудавку, которая была у нее на шее, прошла в спальню, легла и умерла. Так,по-вашему, получается?

— Я этого не говорила, сеньор, — еще большенапугалась Мария Куацца, — но на наш этаж больше никто не приходил.Последними были два сеньора, один из которых сидит рядом с вами. — Онапоказала на Дронго.

— Правильно, — спокойно сказал Дронго, — мыподнимались вместе с Обозовым. Я вам об этом говорил, комиссар.

— Значит, последними были вы, — задумчиво произнесТеррачини.

— Вы упустили еще один важный момент, — напомнилДронго, обращаясь к дежурной, — когда мы появились на этаже, вы сказали,что сеньора не смогла сама открыть дверь и вам пришлось ей помочь.

— Верно, сеньор. Все так и было.

— Когда я могу получить пленку? — спросилкомиссар.

— Когда хотите. Нужно поговорить с нашей службойбезопасности.

— Скажите мне честно, сеньора Куацца. Вы уверены, чтоваша пленка не врет? Может, кто-то проскочил незамеченным?

— Нет, — убежденно ответила женщина, — такогопросто не может быть. Я сидела за своим столом и видела всех входящих.Нет, — снова произнесла она с отчаянной решимостью, — никто большездесь не появлялся. Я отлучалась только один раз, когда меня позвала сеньора.

— Зачем?

— Она не могла открыть дверь своей карточкой, —снова сказала Мария Куацца, — и позвала меня. Иногда наши клиентынеправильно вставляют карточку, и замок не срабатывает. Я открыла ей дверьсвоим универсальным ключом. Но это заняло не больше десяти секунд, и потомсразу вернулась на свое место, сеньор комиссар.

Комиссар выключил диктофон, легко поднялся.

— Пойдемте, — сказал он, обращаясь к сеньореКуацце, — надеюсь, что сумею уговорить вашу службу безопасности одолжитьмне эту пленку. Подождите меня здесь, господа, — обратился он к Дронго иХеккету.

Когда комиссар и дежурная вышли из гостиной, Хеккетобернулся к Дронго.

— Что вы об этом думаете? — спросил он.

— Нужно искать убийцу, — вздохнул Дронго, —даже если его нет на пленке. Это лишь доказывает, что убийца оказался гораздоумнее, чем мы предполагаем.

Когда комиссар вышел, Дронго поднялся и, подойдя к столу,взял коробку спичек из пепельницы. Коробка была несколько смята. Он осматривалее до тех пор, пока Хеккет насмешливо не спросил:

— Думаете, на ней остались отпечатки пальцев? Илиубийца с ее помощью задушил свою жертву? Что вы там ищете?

— Ничего, — ответил Дронго, положив коробку вкарман, — меня заинтересовал один факт. Когда я пришел сюда перед приемом,коробка лежала в пепельнице. Затем мы все вместе вышли, и она оставалась наместе. Когда мы пришли с Обозовым, коробки уже не было. А теперь она снова впепельнице.

— Ну и что? Горничная могла убирать в этом номере иположить спички. Они всегда так делают.