В четверг утром меня снова разбудил ослепительный солнечный свет. Я прищурилась и увидела рядом с окном папу, попивающего кофе.

– Жду тебя внизу через пятнадцать минут, мелкая.

Чувство успокоения за доли секунды вытащило меня из кровати. Папа ждал меня с тостом с авокадо и чаем в термосе. Не самый любимый завтрак, но я не жаловалась – просто радовалась, что он со мной заговорил.

Он надел свои безупречные черные кроссовки с неоново-зелеными полосками по бокам.

– Так, сегодня сделаем две остановки. Роуз подъедет к первой. И, клянусь богом, Клара, если вы не разберетесь, как работать вместе, я придумаю наказание похуже.

Я впилась зубами в тост.

– Да-да. – И решила не показывать свою радость от того, что папа снова со мной разговаривал, прикрыв улыбку хлебом.

Загрузив еду, мы с папой отправились в Пасадену к северо-востоку от нас. Правда, для этого пришлось ехать по первой автомагистрали на западе США, по 110-ой. Это довольно круто, только полосы здесь очень узкие, как дорожки для велосипедистов, а заезды и съезды, длиной не больше шестидесяти сантиметров, часто примыкают к автомагистрали под углом в девяносто градусов.

И в этот раз я сидела за рулем.

– Мне как-то страшновато, – сказала я, сжимая руль вспотевшими руками.

Папа похлопал меня по плечу.

– Ты отлично справляешься. Я еще в прошлом году научил тебя ездить по этой автомагистрали.

– Да, но на нормальной машине, а не на «КоБре»!

– Ты справишься.

Как будто достаточно было лишь его уверенности в моих навыках вождения.

Наконец мы съехали с жуткой автомагистрали и целыми добрались до пункта назначения: офисного парка с зеленой травой, большими тенистыми деревьями и депрессивной архитектурой 1980-х годов.

– О, вот здесь должна умереть твоя молодость, – объявила я, когда мы подъехали к месту.

Припарковав фургон возле лужайки параллельно тротуару, я краем глаза уловила какое-то движение: на углу стоял азиатский парень примерно моего возраста и держал в руке табличку в форме стрелы, с помощью которых обычно что-то рекламируют. На ней было написано: «Пора выпить кофе» и красовалась нарисованная от руки чашка с горячим напитком.

Я хотела отвести от него взгляд, но не смогла. Он был хорош. Сначала подкидывал табличку в воздух и ловил ее за спиной. Затем, когда это надоело, сделал сальто назад и, стоя на руках, поднял табличку ногами.

– Что этот парень подмешивает в свой кофе? – спросила я, усмехнувшись.

Папа проследил за моим взглядом и улыбнулся. Выпрыгнул из фургона и заорал:

– Эй!

Парень, в этот момент крутивший табличку на голове, как пропеллер вертолета, остановился.

– Привет, Эдриан! – крикнул он и пошел в нашу сторону легкими пружинистыми шагами; его тело казалось таким гибким и упругим… как у лабрадора. Они с папой стукнулись кулаками, пошевелили пальцами, шлепнули друг друга по рукам, а потом как-то странно коснулись локтями. Хорошо, вы бро, мы поняли.

После этого он посмотрел на фургон, и я чуть не поперхнулась. Вблизи Лабрадор оказался очень привлекательным.

Он совсем не был моим типажом – обычно я западала на парней слегка истощенных и измученных. Этот парень выглядел свежим и энергичным: широкие плечи и худощавое, но мускулистое телосложение бегуна, густые волосы коротко острижены, но несколько волнистых прядей лезут в глаза, высокие скулы и самая прекрасная кожа, какой может похвастаться представитель мужского пола – он практически светился. Напоминал фотографию, которая выпадает при поиске «счастливый красивый азиатский парень».

– Привет, ты, наверное, Клэра! – воскликнул он и подошел к фургону, широко улыбаясь. Его очень острые зубы как будто сверкали в солнечных лучах.

Я удивленно моргнула.

Лабрадор, все еще растягиваясь в улыбке, ловко упер табличку в бедро и протянул руку.

– Гамлет Вонг.

Я уставилась на руку, затем снова перевела взгляд на него. Кто, черт побери, в нашем возрасте пожимает руки? В ответ я просто подняла свою.

– Привет. Тебя зовут Гамлет?

– Да, – невозмутимо ответил он.

– Почему твои родители так с тобой поступили?

Стоящий за ним папа покачал головой.

– Клара.

Я разыграла простодушие.

– Что? Это честный вопрос!

Гамлет пожал плечами.

– О, понимаю. Моим родителям, э-э… захотелось назвать меня в честь принца.

Он нарочито громко рассмеялся, напугав меня.

А вот мое удивление было искренним.

– Датского принца, в честь которого никого на всем белом свете не называют?

Не успел он ответить, как рядом со мной магическим образом выросла Роуз. Похоже, приехала раньше нас.

– Здравствуй, я Роуз Карвер, – представилась она и протянула руку. Улыбка этой девушки ослепляла. И почему я не удивилась, когда они пожали друг другу руки?

Глаза Гамлета загорелись еще больше, чем прежде.

– Ничего себе! Не знал, что у вас новый работник.

Папа прислонился к дверному проему фургона.

– Девчонки работают этим летом в «КоБре» в качестве наказания.

– Серьезно? – Брови Гамлета почти скрылись в его потрясающих волосах. – И что вы натворили?

Я посмотрела на Роуз.

– Пусть сама расскажет. Ведь она так же объективна, как «Фокс Ньюз».

Та лишь взмахнула головой – будь ее волосы длиннее, точно попали бы по моему лицу.

– Мы поругались и почти… ну…

– Ты напала на меня, и мы чуть не сожгли школу, – процедила я.

Гамлет удивленно поднес руку ко рту.

– Да ладно!

Роуз бросила в мою сторону недовольный взгляд.

– Не преувеличивай. – Затем посмотрела на Гамлета, и на долю секунды в ее глазах отразилось смущение. – Мы ее не поджигали! И кстати, мы подрались только из-за ее выходки на балу…

– Что за выходка? – Гамлет повернулся ко мне, и его глаза засверкали. – Мне нравятся такие истории.

Я нахмурилась. Вспомнился момент, когда какая-то женщина показала на мою футболку с кровавым кроликом и сказала: «Мне нравятся креативные футболки». И в тот момент было не по себе от ее искренней серьезности.

– Я повторила концовку «Кэрри».

На его лице отразилась растерянность. Эмоции этого парня было легко считать.

– Ты о чем?

– Что значит «о чем»? – спросила я почти так же растерянно.

– Что такое «Кэрри»?