У меня отвисла челюсть.

– Ты не знаешь о «Кэрри»? Господи, неужто ты живешь в пещере?

Он пожал плечами.

– Я вырос в Пекине.

Роуз подошла ближе к нему, попутно пихнув меня плечом.

– Ого! Когда ты сюда переехал? У тебя безупречный английский.

Я зацокала.

– Это так по-расистски.

Она закусила губу, сгорая от стыда.

– Ой! Нет, я не имела в виду…

Гамлет засмеялся и поднял руки. Две прекрасные сильные руки с изящными пальцами.

– Нет-нет, все нормально! Я переехал сюда в шестом классе. У меня было время хорошо его изучить.

Роуз склонила голову и улыбнулась.

– Круто! Мне хотелось бы как-нибудь обсудить с тобой этот опыт.

Ради всего святого.

– О, конечно! Но мне надо бежать, скоро начнется вторая смена, – с сожалением произнес он, поднимая табличку. – Было приятно с вами познакомиться. Уверен, мы еще встретимся этим летом, да?

Это мое воображение, или он смотрел на меня чуть дольше необходимого?

Сказав это, Гамлет убежал, оставив нас с ухмыляющимся папой.

– Эх, девчонки.

– Что? – воскликнула Роуз, заправляя волосы под кепку. Затем посмотрела на меня. – Как думаешь, он обиделся на мой комментарий относительно его английского?

Но я проигнорировала ее вопрос. Мое внимание было приковано к Гамлету, который побежал к кофейному киоску, спрятавшемуся под большим тенистым деревом. Он снял с себя футболку, потянув за заднюю часть ворота. Во рту пересохло. Он целых две секунды стоял с обнаженным торсом во всем своем великолепии, прежде чем надеть белую футболку-поло, темно-синий фартук и кепку в цвет, после чего принялся готовить клиенту кофе.

– Какого черта? – громко спросила я, показывая на Гамлета. Папа и Роуз повернулись к нему. Заметив нас, парень помахал и закричал:

– Мастер на все руки!

Я рассмеялась. Папа снова усмехнулся, и я кинула в него полотенце.

Утром и в обед очередь была небольшой, и мы отлично справились. Нам с Роуз даже не пришлось разговаривать. Она обслуживала покупателей, а я снова отвечала за еду. Затем мы поменялись. Папа помогал, и, невзирая на несколько небольших промахов (нельзя надолго оставлять масло на сковородке и отдавать человеку двадцатку вместо пятерки), первая остановка прошла гладко.

Гамлет то и дело выкрикивал нам свои шутки, а один раз даже принес холодные напитки. И каждый раз я чувствовала, что его взгляд задерживается на мне на секунду дольше, чем нужно. Хм. Этот чудак что, запал на меня? Я тут же отбросила эту мысль – не хотелось бы заводить летний роман в фургончике с едой. Нужно было просто быстрее закончить с этой работой.

Наша остановка в Пасадене закончилась, и мы отправились обратно на стоянку, чтобы сделать перерыв, а потом поехать к бару в Эхо-Парке, где надеялись застать «счастливый час» и вечернюю толпу.

После уборки в фургоне Роуз села на пассажирское сиденье и достала толстый учебник по биологии.

– Самое настоящее пляжное чтиво, – сказала я, запирая шкафчики с запасами еды.

Она ответила, не глядя на меня:

– Я пропускаю летнюю школу, поэтому посещаю вечерние занятия в местном колледже. Ты же не против, проныра?

– Это твоя скучная жизнь, не моя.

Она вставила наушники и положила учебник на колени. Папа занялся расчетами и проверкой новостей в соцсетях, поэтому я успела сбегать за мороженым в винный магазин через улицу.

Время пролетело чертовски быстро; мы вернулись к работе и подъехали к бару, когда небо уже окрасилось в бледно-персиковый цвет. Там было много народу. Казалось, как только становишься взрослым, твоя жизнь начинает вращаться вокруг бокала розового вина.

Припарковав фургон, я надела кепку и фартук и включила жарочную поверхность. Роуз припарковалась рядом с нами, забежала в фургон и достала кассу и айпад с мобильным терминалом.

Папа открыл окно заказов и повернулся к нам.

– Готовы? – строго спросил он.

– Ага, – ответила Роуз, нацепив на лицо дипломатическую улыбку.

Я показала большие пальцы в перчатках.

Некоторое время все шло гладко; работа в «КоБре» напоминала отлично поставленный танец. Места было так мало, что нам пришлось найти способ не выходить за пределы наших маленьких территорий. Сыграло на руку и то, что я невысокая – папа с Роуз могли дотянуться до расположенных надо мной предметов, а я легко ныряла под их руками, доставая то, что мне нужно.

Только я настроилась и собралась насадить на шпажку говядину, как услышала раскат знакомого смеха. Кожу закололо.

– Феликс, возьми мне пирожок, хорошо?

Это Синтия и Феликс.

– Эй, а это ведь фургон папы Клэры, да?

И Патрик.

Я забилась в дальний от окна угол. Как их сюда занесло?!

Папа подошел ко мне, чтобы взять тарелку с пиканьей.

– Клара, что ты делаешь? Подготовь два заказа по пирожкам.

– Тсс, пап. Там мои друзья-идиоты. Не хочу сейчас иметь с ними дело, – громко прошептала я.

Но фургон был маленьким, а Роуз обладала слухом летучей мыши. Она высунула голову в окно, практически встав на цыпочки, из-за чего половина ее тела оказалась на улице.

– Привет! Вы – друзья Клэры? – прокричала она.

– Тсс! – зашипела я и еще сильнее забилась в угол.

Снова послышался голос Патрика:

– Роуз?

В нем присутствовали растерянность и удивление.

Роуз помахала.

– Привет, ребят. Вы разве не слышали? Мы с Клэрой этим летом работаем в «КоБре».

На самом деле, они не слышали. Они знали, что я должна работать, но про Роуз я умолчала. Даже не знаю, почему. Иногда мне просто не хотелось слушать шуточки Патрика и Феликса. Они могли быть слишком утомительными.

– Она сейчас здесь, – заявила Роуз и с улыбкой посмотрела на меня, словно самый настоящий злодей из мультика.

Передав папе два пирожка, я нехотя подошла к окну и проговорила Роуз одними губами:

– Ты труп.

Когда я выглянула на улицу, сердце ушло в пятки. Там были не только Патрик, Феликс и Синтия, но и другие ребята, с которыми мы тусовались. Они явно использовали фальшивые удостоверения, чтобы пробраться сегодня в бар. Во мне снова разгорелись зависть и возмущение.

– Как дела? – спросила я как можно беззаботнее.

Патрик и Феликс улыбались, а Синтия… Вероятно, она была рада хотя бы раз увидеть меня в щекотливом положении. Она держалась за руку Феликса с меньшим собственническим инстинктом, ее джинсовая куртка была обвязана вокруг талии.