– Ты, Лампудель, не говори так овзрослых, это неприлично! Странно, что родители тебе в свое время не объяснили,как следует себя вести!

Я хотела треснуть его газетой по лбу, но тутвновь ожил телефон.

– Небось опять она, – покачалголовой Кирюшка. – Ну, сейчас все скажу!

Я выхватила у мальчика из рук трубку.

– Не надо, лучше сама ей врежу.

Но из трубки послышался тихий голосок ТаниВодопьяновой.

– Добрый вечер, Лампуша.

– Здравствуй.

– И как вы?

– Ничего, спасибо, а ты?

– Да у нас все в порядке, –напряженно ответила Танечка и замолчала.

Послушав пару секунд тишину, я вздохнула.

– Ты чего звонишь?

– Когда похороны? – выдавила из себяВодопьянова.

Я почувствовала легкое головокружение, но всеже решила уточнить:

– Чьи?

– Лизины.

Так, весь мир решил сойти с ума! Спокойной,рассудительной Танечке Водопьяновой пришла в голову точь-в-точь такая жеидиотская шутка, как кретинке Мамонтовой.

– Лиза, – четко выговаривая слова,сообщила я, – чувствует себя просто великолепно и на тот свет собираетсялет через девяносто, а то и позже. У нее стопроцентное здоровье и чудесноерасположение духа.

– Ага, – забубнила Таня, – ага,ага… Значит, она не умерла? Ошибочка вышла?

Я снова швырнула трубку в кресло, нопромахнулась, и она шлепнулась на ковер.

– Сейчас кто? – поинтересовалсяКирюшка.

– Теперь Водопьянова спрашивает пропохороны Лизаветы, – растерянно ответила я.

– Ошизеть!

– Полностью с тобой согласна!

Телефон вновь ожил. На этот раз на том концепровода оказался Коля Тягунов. Не сказав «здрассти», он мигом заявил:

– Деньги нужны? – Ты встречалчеловека, который на подобный вопрос ответит «нет»? – не утерпела я.

– Только скажи, сколько?

Удивленная, я ответила:

– Честно говоря, мы собираемся покупатьновый телевизор в гостиную. А ты в долг предлагаешь? Или решил по какой-топричине нам подарок сделать?

Николай помолчал и ответил:

– Конечно, хорошо, что ты не потерялаприсутствие духа, но в этой ситуации шутка звучит по-идиотски. Похороны –дорогое дело, вот, решил помочь.

Я села на диван и гаркнула:

– У нас все живы!

– И Лиза?

– Она в первую очередь!

– Однако, – начал что-то быстроговорить Коля, – я получил только…

Но я уже отсоединилась.

– Чего это с ними? – растерянноповернулся ко мне Кирюша.

– Понятия не имею. Случай поголовногобезумия. «Дзынь-дзынь», – зазвякала трубка.

Я нажала на зеленую кнопочку и, не дожидаясьникаких вопросов, рявкнула:

– Лиза жива и здорова. Похороныотменяются, поминки тоже, надеюсь, я не очень вас разочаровала.

– Ну ты, Лампа, даешь, – ответилаЛизавета, – естественно, я пока не собираюсь в могилу! По какой причинеделаешь такое программное заявление?

– Да люди ума лишились, – воскликнулая, – сначала Мамонтова позвонила, потом Водопьянова, следом КолькаТягунов. Прикинь, они все интересовались, когда твои похороны!

– Лампа! – заорала Лиза. – Ятак и знала! Чувствовала, что тебе ничего нельзя доверить, и вот результат!Какая же ты, однако!

– Что я сделала не так?

– В том-то и дело, что ничего! –кипела девочка.

– Тогда почему ты злишься?

– С ума сойти! – визжалаЛизавета. – Ты меня убила! Кошмар!

У меня начала болеть голова.

– Для убитой девочки ты слишком громкокричишь! Прошу тебя сбавить тон и нормально объяснить, в чем дело, –каменным голосом произнесла я.

– Она еще и обижается, – прошипелаЛизавета. – Ты проверяла программу, говорила ей о том, что я жива? А?

Мигом вспомнив, о чем речь, я рванулась вкомнату к Лизе, уронив по дороге отчаянно пищавшую трубку.

Два года назад Сережка подарил на деньрождения Лизавете компьютер. Первое время девочка его боялась и лишь играла в«бродилки» и «стрелялки», но потом постепенно начала изучать машину, и теперьона «продвинутый юзер»[3], а у нас нет проблем,что дарить ей на праздники. Сейчас комната Лизы забита всякими приборами:принтер, сканер, модем… Какие-то еще ящички, коробочки, шарики, моргающиезелеными и красными огоньками. Девочка лазает по всему Интернету и скачиваетоттуда рефераты для школы. Не могу сказать, что мне это нравится. Один раз,увидав, как Лиза распечатывает на принтере готовый доклад на тему «Эволюциячеловека», я не утерпела и заявила:

– Лучше самой написать.

– Это почему? – захихикалалентяйка. – Прикинь, сколько времени потеряю, листая справочники, а врезультате получится то же самое, – и она щелкнула пальцем по бумаге,мирно выползающей из отверстия.

– Зато выучишь предмет, а так останешьсядурочкой.

– Не занудничай, Лампа, тебе неидет, – мигом отозвалась девочка, – во-первых, дурацкая биология,вместе с зоологией и ботаникой мне никогда не понадобятся. Ну-ка, скажи, ктожил раньше, неандерталец или австралопитек?

Я растерялась, но потом честно призналась:

– Не помню. Впрочем, когда-то знала, апотом забыла.

– Вот видишь, – кивнула Лиза, –и что? Очень страдаешь от этого?

– Нет.

– Едем дальше, – усмехнуласьдевочка, – второй момент. Помнишь, ты рассказывала, что вас, студентовконсерватории, заставляли учить научный коммунизм?

Я кивнула.

– Было дело, правда, тогда, в советскиевремена, его проходили везде, абсолютно бесполезный предмет. Сколько часов нанего потратила! До сих пор жаль!