Клавдия и одновременно тянулся к Гущину, не давая им донести ложку супа до рта.

Дети с Машей отправились на прогулку, а взрослые остались. Вера Павловна принесла послеобеденный коньяк и стопки. Чай со сладкими пирогами и вареньем. И эспрессо для полковника Гущина.

Макар философски созерцал бутылку коньяка, как Гущин себе наливает стопку до краев. Макар боролся с собой. Пить или не пить? Вот в чем вопрос!

— Только чай, — велел ему Клавдий.

— Не учите меня жить. Клава, братан, кто пьет чай — отчается. — Макар, однако, протянул свою чашку английского фарфора Вере Павловне. — Так неужели дело об убийстве на кухне раскрыто, а?

Полковник Гущин пожал плечами. Хлопнул коньяка.

Вера Павловна начала рассказывать ему, какие успехи делает Лидочка в русском языке. А по-английски вовсю уже читает детскую книжку греческих мифов. Потом они обсуждают их, и Августа тоже слушает и рисует. Она постоянно рисует! А Лидочка в мифах очень заинтересовалась обитателями рек и морей — царством Нептуна. Кажется, тритонами. И сказки она разные просит читать — классические старые сказки, например про Принца-Жабу.

— Лягушку? — спросил Клавдий Мамонтов. — Которого принцесса в сказке поцеловала? Фу, гадость. Любовь зла…

— В сказке все романтично, хотя и лживо, — Вера Павловна метнула сквозь очки взгляд на слегка осоловевшего после коньяка полковника Гущина.

— Как ваше здоровье? — спросил он заботливо.

— Прекрасно. Я бодра и полна сил. У нас на озере чудесный воздух и так тихо, покойно. Я каждое утро начала заниматься гимнастикой ушу.

Она пристала к Гущину со своей гимнастикой ушу — мол, если останетесь на выходные у нас, я вам покажу, это что-то! Недаром китайские пенсионеры все поголовно в парках занимаю…

В столовую как вихрь ворвалась Августа. Они удивленно повернулись к ней. Девочка всплеснула руками. Затем выбежала вон и через минуту вновь появилась — уже из детской с планшетом и листом ватмана, своим рисунком.

Она снова взмахнула руками, лицо ее исказила тревога.

— Принцесса, что стряслось? — спросил Макар.

Августа обогнула овальный обеденный стол и подбежала к Клавдию Мамонтову — он был ее любимчиком, сунула ему в руки свой рисунок.

— Похвастаться хочет перед тобой, — заметил Макар. — А круто она стала рисовать.

Клавдий Мамонтов улыбнулся девочке и глянул на рисунок.

«Озеро. Лодка. Наверное, наше Бельское озеро? И я на своем каноэ? Но нет — лодка, не каноэ. А в лодке стоит некто. Фигура с веслом — до пояса выглядит как обнаженный человек. А ниже пояса толстый хвост, не как у рыбы или водяного, но как у змеи. Тритон из греческих мифов? Но что-то не похоже и на тритона».

Клавдий Мамонтов ощутил внезапный дискомфорт — что-то насторожило его в рисунке Августы. Глаза изображенного существа. Они были ярко-желтого цвета. Только они и выделялись на лице, на котором не было никаких иных черт — ни носа, ни рта. Желтые горящие глаза пересекали перпендикулярные черные линии — так схематично Августа обозначила зрачки. Не человеческие, какие-то иные. Не из нашего мира.

— Классно, Августа. Кто это? Кого ты изобразила? — спросил Клавдий, зная, что Августа не ответит.

Девочка молча, настойчиво тянула его за рукав, махнула и полковнику Гущину.

— Она нас куда-то зовет, — понял Макар. — Детка, да что случилось?

Они все встали из-за стола и вышли на улицу. С открытой террасы — вид на парковую аллею к озеру. В конце аллеи они увидели Машу с прогулочной коляской.

Быстро пошли к ней, Августа буквально тащила Клавдия за собой, крепко вцепившись в его руку.

Горничная Маша переодевала Сашхена в коляске в чистый подгузник. Он сделал важные дела прямо на прогулке и теперь отчаянно брыкался и сучил ногами и руками, лежа на откинутой спинке коляски, отталкивая от себя новый памперс. Маша с головой ушла в их противостояние.

— Где Лидочка? — спросил полковник Гущин.

Маша указала им на берег — Лидочка находилась в поле ее зрения. Она стояла у самой кромки воды. Они подошли.

Метрах в ста справа вдоль берега скользила по озеру самая обычная лодка. А в ней кто-то стоял в полный рост, гребя одним веслом, давая себя Лидочке разглядеть. Второе весло покоилось в лодке.

— Мальчишка, — объявила Вера Павловна, вглядываясь сквозь очки в гребца.

— Подросток, — кивнул полковник Гущин.

Да, в лодке находился подросток, одетый в серые спортивные штаны и худи с капюшоном. У него были светлые волосы. Лицо его на таком расстоянии они не могли рассмотреть. Завидев рядом с Лидочкой взрослых мужчин и гувернантку, гребец начал сразу плавно разворачивать лодку назад.

— Эй, привет! — крикнул ему Макар.

Парень не ответил. Он развернулся и мощными гребками начал уводить лодку прочь, потом сел на весла.

— На нашем озере постоянно плавают на лодках, — заметила Вера Павловна. — На том берегу база гребная олимпийского резерва. Юниоры. Наверное, мальчик один из них. Спортсмен.

Клавдий Мамонтов следил взглядом за гребцом. Тот не пересекал озеро, нет, он плыл вдоль берега, правя в сторону дальнего озерного залива. Берег там местами покрывал густой лес.

— Августа, детка, что ты так встревожилась? — спросил Макар, наклоняясь к старшей дочери.

Августа молчала.

— Лидочка, а ты что нам скажешь? — спросил полковник Гущин насупившуюся Лидочку — та выглядела расстроенной и недовольной.

— Он вас не захотеть видеть, — ответила она уныло. — Он плыть домой.

— Оказывается, ты его знаешь?

— Конечно, мы с Августа знаем его.

— И как же его зовут?

— Prince of the lake… of water[5].

— Принц воды? — переспросил Макар. — Типа озерного Ланселота, солнышко?

— Нет, Prince Toad[6]. Я не знаю, как русский. — Лидочка глянула на отца своими голубыми глазами. — Он уплыть, но не значит уходить. Он здесь.

— Здесь? — Макар удивился.

— Да. Он разный. Он есть тут и прямо сейчас, — убежденно ответила Лидочка.

— Где? — спросил полковник Гущин.

— Colonel… Пол-ков-ник, я вам сейчас показать, — Лидочка произнесла русское словно «полковник» ради Гущина с великим усердием.

Глава 11

Тайный друг

Лидочка доверчиво взяла полковника Гущина за руку и повела за собой… к конюшне. Они все двинулись следом. Горничная Маша, закончив переодевать Сашхена, присоединилась к ним — катила коляску. Августа по-прежнему выказывала сильные признаки беспокойства. Чтобы как-то ее поддержать, Клавдий Мамонтов сам крепко взял ее за руку.

Он разглядывал конюшню — строение давно опустело. Когда-то отец Макара держал там лошадей. Но после его смерти и всего, что за этим последовало, Макар лошадей продал. Из конюшни даже убрали весь инвентарь, превратив ее в обычный сарай. На замок ничего не запиралось.

— Лидочка, какое красивое