сказал? Сразу после капельницы надо сделать укол. — В руке домашней медсестры был шприц. — Зачем вы приехали? — спросила она с раздражением. — Человек болен, а вы лезете.

— Тихо, тихо, не надо за меня заступаться. — Зайцев протянул ей руку, и она сделала укол.

Сверкнула глазами — словно молнией пригвоздила полковника Гущина — и ушла.

— Итак, коротко, сама суть вопроса. И мы вас больше не побеспокоим. У нашего друга Макара Псалтырниова — вашего соседа — маленькие дети. Две девочки и годовалый сын. Нам стало известно, что ваш младший сын Адам, — полковник Гущин тщательно подбирал слова, — тайком несколько раз приплывал на лодке в их дом и познакомился с девочками. Им четыре и шесть лет, понимаете? А вашему младшему пятнадцать.

«А может, это и не их сын? — подумал Клавдий Мамонтов. — Вот сейчас выяснится, что мы не туда приехали, зря побеспокоили. А жабий принц совсем не Адам Зайцев».

— Слыхал я, что полиция уже и за детей принялась. — Зайцев криво, горько усмехнулся. — А что не так с сыном? Что он, экстремист или фейки распространяет? Или постит что-то в сетях? Или ваших детей к чему-то склоняет плохому?

— Папа, — Василий, находившийся в комнате и молчавший, попытался вмешаться.

— Тихо, Вася. Раз приехала полиция ко мне, удостоила меня, так сказать, своего внимания и высказывает нам какие-то непонятные претензии, то я тоже молчать не буду. У меня рак печени, последняя стадия, мне жить осталось мало. — Иван Васильевич Зайцев глядел на них почти с вызовом — горьким, страшным вызовом обреченности. — Поэтому я вас, полицию, силовиков, не боюсь. Все, чем мы жили, что мы строили, что наживали, что создавали, о чем пеклись, — все, все обратилось в прах. Наши надежды, планы, наш бизнес, наши мечты, наши капиталы… С кем новое будете создавать, а? Ну вот я, например, потерявший почти все… я умираю от рака… И таких, как я, умирающих не только физически, но и морально, — утративших надежды, утративших сам смысл существования, — полным стало полно. С кем вы останетесь? Сын наш младший вас не устраивает. То, что он с вашими отпрысками общается?

— О том, что вы серьезно больны, мы не знали, иначе бы не побеспокоили вас, — ответил ему полковник Гущин. — Вы сами отец. Можете понять отцовские чувства Макара Псалтырникова, его беспокойство. Ваш младший сын… у него с девочками слишком большая разница в возрасте для общения. Но не это нас обеспокоило. Сама форма — он назвался детям тайным именем, странным каким-то — принц Жаба. Он привез им в подарок покалеченное земноводное. Жабу, которой причинил мучения… боль… Именно поэтому мы решили поговорить с вами.

— Как понять причинил мучения? — спросил Василий Зайцев недоуменно.

— Он нитками пришил к голове земноводного корону из фольги, — ответил ему Клавдий Мамонтов. — Надо же до такого додуматься было! И подарил покалеченную лягушку малолетним детям. Совсем, что ли, того он у вас?

— Не может такого быть. Папа, что за бред? — Василий Зайцев обратился к отцу. — Чтобы Адька такое сделал?!

— Позовите вашего младшего сюда, мы и проясним вопрос, — предложил полковник Гущин.

— Вася, позови его, — сказал Зайцев-старший.

— Но сначала нам бы хотелось с его матерью, вашей женой, переговорить, — заметил Гущин.

— Нет, исключено! Папа, да скажи им! — Василий Зайцев глянул на Гущина в упор — чего, мол, вы добиваетесь, а?

— Позови Адама, — снова велел Зайцев-старший.

Василий раздраженно пожал плечами и ушел.

— Насчет того, что вы говорили нам, не волнуйтесь, — полковник Гущин помолчал. — Ваше право говорить, что думаете. И мне жаль, что… со здоровьем у вас так все…

— Значит, не накатаете на меня донос? — Зайцев презрительно усмехнулся. — А то пишите — контора пишет. Сажайте меня. Мне уже все равно где умирать — дома ли, в больнице, в тюрьме… Врачи от меня отказались.

В комнату вернулся Василий, с ним зашел высокий светловолосый подросток в черной толстовке с капюшоном. Клавдий и Макар лишь глянули на него и…

— Ты по озеру на лодке плаваешь? — спросил его Зайцев.

— Плаваю, Иван Петрович, гребу, тренирую мускулы, — голос у Адама был уже юношеский, грубоватый, хотя и срывался на мальчишеский дерзкий фальцет.

— К соседям на огонек заплывал, у которых девочки маленькие?

— Малявки две? Мне интересно стало просто — кто там поселился? Дом ведь всю зиму пустовал. Так ради понта я сплавал.

— Не один раз сплавал ты в гости, — возразил полковник Гущин. — Подарок своим новым маленьким друзьям привез.

— Какой подарок? — Адам глядел на них с усмешкой.

— Жабу в аквариуме.

— Какую еще жабу? — Самая светлая и самая простодушная улыбка осветила лицо подростка — узкое как лезвие ножа, не по-детски красивое.

— С короной на голове, которую ты нитками прямо к коже пришил.

— Какую корону? Иван Петрович, чего они волну гонят на меня? Я понятия не имею, о чем они говорят.

Клавдий Мамонтов подумал — или препираться с ним в присутствии больного раком отчима, или просто оттаскать его за уши прямо сейчас. Наглый. Лживый. Смеется над ними. Издевается.

— Не ходи в гости к соседям. Там тебе не рады, — велел Зайцев-старший. — Больше он к вам никогда не придет. И на лодке не приплывет. Инцидент исчерпан?

— Да, — полковник Гущин кивнул. — Хотелось бы надеяться, что ваш младший слова принял к сведению. Чем ты жабу… иголкой или шилом? Не жалко тебе было живое существо увечить?

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — Адам еще светлее улыбнулся. — Все, я свободен?

Он повернулся и исчез за дверью.

— Он никогда больше к вашим детям не придет, спи спокойно, страна, — объявил Зайцев-старший.

— Уходите, папе надо лечь, — Василий буквально выгонял их.

И они покинули мрачную комнату-палату. Спустились по винтовой лестнице в кухню. Адам стоял у навороченной кофеварки и готовил себе капучино.

Макар и Клавдий снова переглянулись — одна и та же мысль посетила их.

— Ну а с собаками что ты сделал? — спросил его тихо Макар.

Глава 13

Адам и Ева

Пятнадцатилетний Адам смотрел на них, а затем протянул приготовленный для себя в кофеварке стакан капучино Макару. Тот не взял.

— Вы все втроем меня спасать бросились, — тихо молвил подросток. — Я такого не забываю. Я ваш должник.

— Ты себя сам спас на холме. Что ты сделал с собаками? — повторил вопрос Макар.

— А что, я должен был позволить им кишки мне выпустить, а потом вас разорвать в клочки? — Адам отпил капучино с самым спокойным и невинным видом.

— Как ты их остановил и заставил убежать? — спросил полковник Гущин.

— Я