– Как же мне попасть в дом? – повторила онапогромче.

– Возможно, я просижу здесь, – продолжалШвейцар, – до завтра…

В этот момент дверь дома отворилась, и большое блюдополетело прямо Швейцару в голову; ему сильно повезло – блюдо лишь слегкамазнуло его по носу и, угодив в дерево, разлетелось вдребезги.

– …или, возможно, до послезавтра, – продолжалГоловастик как ни в чем не быйало, – а может быть…

– КАК МНЕ ПОПАСТЬ В ДОМ? – повторила Алиса ужесовсем громко.

– А кто сказал, что вы вообще должны попасть в дом,барышня? – сказал Швейцар. – Начинать надо с этого вопроса, не такли?

Так-то оно было, конечно, так, только Алиса не любила, когдас ней так говорили.

– Прямо ужас, как вся эта живность любитспорить! – пробормотала она себе под нос. – С ума сойти можно!

А Швейцар, судя по всему, решил, что настал самый подходящиймомент, чтобы вернуться к его любимой теме.

– Может быть, я так и буду сидеть здесь – день за днем…День ото дня… Изо дня в день, – завел он.

– А что же мне делать? – спросила Алиса.

– Все, что хочешь! – ответил Швейцар-Головастик иначал что-то насвистывать.

«Да что с ним говорить! – подумала отчаявшаясяАлиса. – Это просто какой-то идиотик!»

Она решительно распахнула дверь и вошла. Дверь открываласьпрямо в большую кухню.

Там стоял дым коромыслом: посреди на трехногой табуреткесидела Герцогиня[10] и качала на коленях младенца; Повариха,согнувшись над плитой, что-то помешивала в большой кастрюле. Алисе показалось,что там варится суп.

«И-и-и-чхи! В этом – апчхи! – супе – чхи! –слишком много… а-а-а-пчхерцу!» – с трудом подумала Алиса, – так онарасчихалась в первую же минуту, как вошла.

Перцу действительно было слишком много, если и не в супе, тово всей кухне. Герцогиня и та чихала довольно регулярно; а младенец вообще неделал перерывов: он либо чихал, либо ревел и переставал реветь только для того,чтобы чихнуть… И наоборот. Во всей кухне не чихали только двое: сама Повариха ибольшущий Кот – он лежал у печки и улыбался во весь рот.

– Скажите, пожалуйста, – начала Алиса нерешительно(она была воспитанная девочка и потому не совсем уверена, прилично ли ей первойзаговаривать со старшими), – почему ваш кот так улыбается?

– Это Чеширский Кот[11], – сказалаГерцогиня, – вот почему. Поросенок!

Последнее слово она выпалила с такой яростью, что Алиса таки подскочила; но она тут же сообразила, что оно относится не к ней, а кмладенцу, и, собравшись с духом, снова заговорила:

– Я не знала, что Чеширские Коты должны улыбаться. Поправде говоря, я вообще не знала, что коты умеют улыбаться.

– Все они умеют, – сказала Герцогиня, – ибольшинство не упускает случая!

– А я, представьте, ни одного такого не знала! –сказала Алиса весьма светским тоном. В глубине души она была в восторге, чтосумела завязать такую интересную беседу с Герцогиней.

– Ты многого не знаешь, – категорически заявилаГерцогиня, – это факт!

Такого рода замечание Алисе никак не могло понравиться, и ейсразу захотелось поговорить о чем-нибудь совсем-совсем другом.

Но пока она старалась найти более привлекательный предметдля беседы. Повариха сняла кастрюлю с плиты и, не теряя времени, взялась задругое дело. А именно: она начала швырять всем чем ни попало в Герцогиню смладенцем.

В первую очередь в них полетели кочерга, совок и щипцы дляугля, затем градом посыпались сковородки, тарелки, чашки.

Правда, Герцогиня, казалось, ничего не замечала, даже когдав нее попадало кое-что, а ребеночек и без того так вопил, что никак нельзя былопонять, ушибли его или нет. Но Алиса была вне себя от ужаса.

– Пожалуйста, пожалуйста, перестаньте! – кричалаона, прыгая на месте от волнения. – Ой, вот сейчас прямо в наш дорогойносик! – Это относилось к огромной сковороде, которая пролетела уребеночка перед самым носом и чуть-чуть не прихватила упомянутый нос с собой.

– Если бы никто не совал носа в чужие дела, –проворчала Герцогиня, – мир завертелся бы куда быстрей, чем сейчас.

– Ну и что же тут хорошего? – с готовностьюподхватила Алиса, обрадовавшись долгожданному случаю блеснуть своимипознаниями. – Представляете, какая бы началась путаница? Никто бы не знал,когда день, когда ночь! Ведь тогда бы от вращения…

– Кстати, об отвращении! – сказалаГерцогиня. – Отвратительных девчонок казнят!

Алиса испуганно покосилась на Повариху, но, убедившись, чтота, пропустив этот (намек мимо ушей, вновь деловито помешивает свой суп,продолжала (правда, несколько сбивчиво):

– Я только хотела сказать, что если сейчас Землясовершает один оборот за двадцать четыре часа… Или наоборот: двадцать четыреоборота за час…

– Ах, не мучай меня, дорогая, – сказалаГерцогиня, – цифры – это мое слабое место!

И она снова принялась укачивать своего ребеночка, напеваянечто вроде колыбельной и изо всех сил встряхивая бедняжку в конце каждойстрочки:

Малютку сына – баю-бай!

Прижми покрепче к сердцу

И никогда не забывай

Задать ребенку перцу!

Баюкай сына своего

Хорошею дубиной –

Увидишь, будет у него

Характер голубиный!

ПРИПЕВ (Его дружно подхватили Повариха и младенец):

Уа-а! Уа-а! Уа-а!

А исполняя второй куплет этой странной колыбельной.Герцогиня так свирепо подбрасывала младенца и несчастный малыш так отчаянновопил, что Алиса разобрала только половину слов:

Уж я-то деточку свою

Лелею, словно розу!