Рут закрыла блокнот и нахмурилась: ее отношения с Лорен далеки от идеала. Над этим придется поработать. Но сложнее всего будет найти подходящую клинику с “мягкими требованиями”. Со стаканчиком кофе она села в тихий уголок комнаты отдыха, достала планшет и нашла список репродуктологических клиник в Лондоне. Некоторые из них работали по субботам. Рут выбрала одну, позвонила туда и объяснила свою ситуацию, стремясь показаться бодрой, здоровой и молодой женщиной.

Ответ звучал неутешительно: “У нас возрастное ограничение пятьдесят один год. Но я уверена, что мы сможем помочь вашей дочери. Если она захочет попасть на прием…”

Рут обзвонила весь список, но везде слышала одно и то же.

“Нет. Все наши пациентки должны быть моложе сорока шести. Женщины старше обычно едут за границу, там клиники не настолько избирательны…”

“Мне жаль вам отказывать, но таковы правила комитета по этике. Они учитывают вероятность успеха и риски для суррогатной матери и ребенка… Нет, мы не можем сделать исключение, ни при каких обстоятельствах”.

И вдруг, два стакана кофе спустя, она выиграла джекпот: клиника Маринелла. Иногда они принимают женщин в возрасте, если доктора уверены, что беременность с большой долей вероятности будет протекать нормально. Но пятьдесят четыре года – предел: пациентки должны успеть родить до пятьдесят пятого дня рождения.

Рут быстро подсчитала: на лечение и беременность уйдут одиннадцать с половиной месяцев – можно успеть.

– В таком случае я бы хотела как можно быстрее попасть на прием к самому опытному специалисту. Не могли бы вы меня записать?

Администратор ответила, что для начала родители-заказчики и потенциальная суррогатная мать должны записаться на первичный прием к медсестре.

– А когда это можно сделать?

– Как раз отменился прием в половине четвертого в понедельник.

– Мы придем, – сказала Рут. Если Лорен и Дэн откажутся, запись можно будет отменить в любой момент.

Домой Рут ехала в приподнятом настроении: прекрасный рабочий день. Но она понимала, что слишком уж надеяться не стоит, ведь ее физическое состояние может оказаться неудовлетворительным, или риски будут слишком высоки. Это всего лишь возможность, которую стоит проверить, вот и все.

Телефон завибрировал – сообщение от Шейлы:

Шейла была единственным человеком на планете, которому Рут могла доверять. Ей вдруг ужасно захотелось прямо сейчас набрать ее номер, но она смогла подавить этот порыв. Заглянув в ежедневник, Рут ответила:

Тем же вечером в восемь часов Адам и Рут, держась за руки, шли в любимый индийский ресторан, куда они ходили уже много лет. Тайные волнения, которые они оба лелеяли, разжигали голод. С тех пор как они впервые зашли туда в середине восьмидесятых, помещение ресторана ничуть не изменилось: все те же красные бархатные шторы, флоковые обои, в зеленоватых стаканах с толстыми стенками хлопковые салфетки в виде бутонов. Даже запах тот же: специи, растительное масло и освежитель воздуха. Зал был полон, но Рави, семидесятилетний владелец заведения, раздобревший от достатка, встретил их как родных и проводил за столик в самом центре. Обслуживали очень долго, и когда официант принес закуски, они допивали уже вторую бутылку “Кингфишера”.

– Как работа? – поинтересовался Адам.

– Ой, да все как обычно, – смущенно ответила Рут.

Больше всего на свете ей хотелось сказать правду – и сдержаться было непросто, потому что они привыкли доверять друг другу. Она мечтала объяснить, как можно помочь Лорен и все исправить. Адам должен узнать, на какие жертвы она готова пойти, его одобрения безумно не хватало, но еще не время.

Чтобы отвлечься, Рут перенесла все свое внимание на Адама. А что у него с работой? Счастлив ли он? Чувствует ли, что развивается? К чему стремится?

Адам вдруг осознал, что женился на потрясающей женщине: она всегда его понимала и чувствовала, если что-то не в порядке. Рут наклонилась к нему, безмолвно спрашивая и уже зная ответ, она ждала, что он скажет. Адам улыбнулся.

– В двух словах?

Рут кивнула.

Адам выдержал паузу и отхлебнул глоток пива.

– Месяца через два-три будут отбирать окружных судей, и я, наверное, подам заявку.

Рут чуть не подскочила от удивления. Адам всю жизнь презирал коллег, готовых променять азарт ораторских выступлений перед присяжными на куда более скучное сидение в судейском кресле. “Они падают в обморок от жара кухни, зато часами торчали бы за столиком, обливая грязью поваров”, – поговаривал он. Ради опыта Адам какое-то время проработал мировым судьей с юрисдикцией по уголовным и гражданским делам, но быстро понял, что скучает по пламенным речам в суде.

– Почему ты вдруг об этом задумался?

Адам ответил, что достаточно давно размышлял над этим решением, потому что его доходы продолжали падать: сейчас он зарабатывал меньше, чем пятнадцать лет назад. И он был далеко не единственным, с кем это произошло. Сокращение бюджета на юридическую помощь и снижение стоимости услуг говорит о том, что все больше адвокатов по уголовным делам спешно переквалифицируются в судей. Джулиус Мандер, друг Адама и член одного из комитетов по назначению судей, предупредил его о начале набора, решив, что для Адама сейчас самое подходящее время и ему пора решаться. Они познакомились еще в студенческие годы, и Джулиус, став успешным специалистом по коммерческому праву, превосходно оценивал состояние юридической индустрии, поэтому Адам в принятии важных решений всегда ориентировался на него.

– Он предупредил, что над заявкой придется попотеть, но, по его мнению, моего опыта и репутации вполне достаточно для этой должности, – сказал Адам, криво улыбнувшись. – Посмотри правде в глаза: ты уже несколько лет практически в одиночку обеспечиваешь семью, и это неправильно. А так я могу рассчитывать на стабильную зарплату и приличную пенсию.