Самое время этим заняться.

След убийцы обрывался в трех шагах за контуром защиты. Странно, не улетел же он? И никаких посторонних шеров… Здравый смысл подсказывал, что деться он никуда не мог, разве что уйти в Тень. Зеркальная защита выросла вокруг Роне раньше, чем он успел подумать об опасности и обругать себя разленившимся без любимого учителя ослом. Но нападения не последовало, и Роне внимательно оглядел сначала газоны и кусты вокруг себя, затем аллею, ведущую к западному крылу дворца. Ни следа убийцы.

Роне почти готов был признать, что мастеру теней каким-то образом удалось его переиграть, когда уловил едва заметную неправильность эфира около распахнутого окна бального зала. Приглядевшись, он пожал плечами и слегка расслабился: никуда убийца не делся. Всего лишь спрятался в Тень и что-то высматривает в зале. Вполне возможно, что не отрывает глаз от светлого шера, продолжающего беседу с сумрачной принцессой.

Ну-ну. Жди, малыш, жди. Я тоже подожду. Тебя.

Усмехнувшись, Роне занял наблюдательный пост в полутора десятках шагов от затаившегося мастера теней. Ловить его сейчас было нельзя, слишком близко к Шуалейде, может заметить и помешать. Но ничего, рано или поздно диспозиция изменится, и тогда Ману наконец-то получит отличное живое тело.

Долго ждать не пришлось. Вельса еще не закончилась, а убийца отскочил от окна и метнулся прочь. Роне устремился за ним. Выяснить, какая бешеная муха его укусила, можно будет потом, сначала поймать птичку.

Странное дело, птичка не ловилась. Лазурный сюртук мелькал между деревьями, эманации артефакта-ошейника щекотали обоняние, темный шер почти бежал по знакомым до последнего кустика аллеям — но расстояние между ним и убийцей не сокращалось.

— Хватит ваших идиотских шуток! — рявкнул Роне на фей, облюбовавших гигантский гриб с синей шляпкой.

В ответ послышался звенящий смех, и сверху посыпались листочки, веточки и фейская пыльца. Проклятье. Как не вовремя волшебный народ решил с ним поиграть!

Подобрав камень, Роне швырнул его в спину убийце. Лес зашумел, какая-то ветка хлестнула по руке, но дело было сделано: мальчишка обернулся, поймал камень на лету и остановился.

— Иди сюда, — приказал Роне одновременно убийце и артефакту.

Руны на ошейнике замерцали, поддаваясь взлому. Ничего сложного, особенно подальше от Шуалейды, только быстрее, пока она не почуяла неладное и не явилась!

Убийца сделал шаг, остановился в нерешительности. Затем другой.

— Ко мне!

Роне хлопнул по бедру, словно звал собаку, и вдруг понял, что руны на ошейнике, вместо того, чтобы измениться, исчезли, а вместо них проявилось сложное плетение обмана и защиты. Но убийца продолжал идти к нему, подчиняясь приказу — которому не должен был подчиняться! От него повеяло таким знакомым ледяным дыханием…

— Стоять! — рявкнул Роне и активировал защиту.

Убийца, разумеется, не послушался, лишь ускорил шаг, переходя на бег и превращаясь в размытую тень.

Ярость, ненависть, жажда и холод обрушились на Роне, пробивая, продавливая огненную пелену. Кинжальные когти рвали защиту, пытаясь добраться до тела, ледяное дыхание Ургаша требовало — умри!

«Воплощенный! Какая находка! Только не убить, только бы не убить…»

Роне отдирал демона от себя, словно бешеного кота размером с тигра. Тот шипел, плевался ядом, а его когти с каждым ударом все ближе подбирались к плоти, словно магическая защита была всего лишь дешевым кожаным доспехом. Артефакт же не поддавался ни сетям, ни наваждениям — хоть мгновение бы сосредоточиться!..

Обжигающая боль полоснула по плечу. Потоки тут же сместились и перепутались, Роне взвыл и отскочил от убийцы, оставив  в его когтях разодранный камзол и клок собственной кожи: зов бездны проник сквозь брешь в защите, затуманил разум. Но не настолько, чтобы не понять — пора отступать. Или не пора?

Но другого шанса может и не быть!

«Сеть в подвале! Открывай!» — мысленно крикнул Роне: теперь он точно знал, что надо делать.

Новый защитный кокон, сплетенный из нитей огня и разума, взметнулся перед самым носом убийцы и вычерпал резерв почти до дна. Но и пробить кокон Воплощенный не мог. Несколько мгновений синие глаза, полные ненависти, смотрели в упор, чужая воля давила, взламывала защиту, словно вместо дикой Хиссовой твари с Роне бился равный по силе шер. Показалось даже, в первородной тьме мелькнули желтые и белые отблески стихий, сплетающиеся в странное заклятие.

— Ты меня не получишь, — выплюнул Роне прямо в затягивающие черные воронки чужих глаз и, вывернувшись из захвата, понесся к своей башне.

Хиссова тварь припустила следом, предвкушая скорую победу: враг слаб, враг бежит! Роне накрыло тенью крыльев, когти чиркнули по плечам, едва не пропоров защиту, пахнуло паленой костью. Рывок — и убийца снова отстал на драгоценные полшага, следующий удар пришелся в пустоту. Раненая левая рука непослушно болталась, пришлось придерживать ее правой.

Мелькали деревья, фонтаны, снова деревья. Где же башня Рассвета?

Словно в насмешку вокруг Роне закружились феи, затрясли крылышками, роняя пыльцу… Пыльцу!

Несколько глубоких вздохов, не сбавляя темпа — и в почти пустом колодце силы что-то заплескалось. Чуждое, светлое, но тем лучше, артефактное сердце не откажет в самый неподходящий момент.

За спиной хлопали призрачные крылья — убийца преследовал молча, гнал, как дичь. Но впереди уже мелькнуло знакомое лилово-алое сияние башни Рассвета.

Запнувшись о корень, Роне пошатнулся и почти упал, в последний момент успев оттолкнуться от земли здоровой рукой и вскочить. По спине снова чиркнуло морозом и болью. Над ухом клацнули зубы. Нестерпимо захотелось побежать еще быстрее, так, чтобы даже Воплощенный отстал и потерял след. Но Роне сдержал порыв. Еще несколько мгновений риска, и дело будет сделано!

Нарочито прихрамывая, но не позволяя больше убийце до себя дотронуться, он помчался к башне, проламывая путь сквозь кусты. До башни оставалось не больше десятка шагов, когда в стене открылся проем с ведущей вверх, освещенной живым огнем лестницей. Роне чуть ускорил бег, снова споткнулся, откатился из-под когтей Воплощенного…

«Ну, давай, малыш, догоняй меня!»

Семь, пять, два шага…

Удар когтистой лапы нагнал Роне почти у двери и сбил на землю, теперь уже всерьез. Ногу пронзила боль, отдавшись во всем теле. Стена огня выросла сама собой, заставив тварь отшатнуться, а Роне — проклясть все на свете. Потому что в шаге от спасительной башни он остался совершенно без сил и со сломанной лодыжкой, а синеглазая смерть, чуя добычу, улыбалась во всю сотню зубов и примеривалась к горлу, лишь только опадет последнее заклинание, выжигающее Роне изнутри.

— Не поймаешь! — просипел он и, ухватившись здоровой рукой за выступающий камень, подтянул себя к крыльцу.