Алексей сделал серьезное лицо и «голосом ведущего Ворошилова» дал ответ:

– В море нет сухих камней.

Возникла пауза и опять все снова заржали. Чтобы не обижать коллег Алексей сказал:

– Ну, а теперь я отвечу на ваш вопрос. Чаушеску резко критиковал ввод советских войск в Чехословакию в 1968 году. И если рассуждать логически, разве он обратиться за помощью к странам Варшавского Договора, когда беда пришла в его дом.

Американец и британец были поражены такой железной логикой и согласно кивали. Голландец же записывал ответ Алексея слово в слово.

Великое дело логика, Алексею сразу вспомнился «главный по логике – Георгий Бурков» в фильме «С легким паром», в любимой советскими мужчинами сцене: «Сандуны, водка, пиво». И он не сдержал улыбку.

Когда Алексей отвязался от англосаксов, он устремился в ресторан и увидел испанца, застывшего в нерешительности: продолжать ждать или уходить. Алексей быстро объяснил ему причину долгой задержки, и это было воспринято с пониманием.

– Ну, этим шакалам только до крови добраться, – испанец был скрытый антиамериканец, и Алексею это помогало в общении с ним. Так как при общении с испанцем он тоже не скрывал неприязни к американцам.

На аперитив заказали виски «он зе рокс», маслины и соленые орешки. Под красное сухое вино «Мурфатлар» наслаждались вкусно приготовленными стейками, а вместо салата заказали блюдо со всевозможной зеленью. За девять месяцев в Бухаресте Алексей всего второй раз ел стейк. Такие блюда в ресторанах были дороговаты для бюджета советского дипломата тех времен. Для дипкорпуса в столице Румынии работали лишь два магазина. Не всегда, и постояв в очереди, можно было купить упаковку в три килограмма свиной вырезки, ну и другой еды понемножку. Городские же продмаги светились пустыми полками. Ну рынки еще выручали, для многих румын они были почти недоступны.

Беседа с испанцем, оказалась плодотворной, здесь уже Алексей старался запоминать каждую деталь. Испанец ненавидел британцев за войну из-за Мальвинских островов. Там погибли его родственники – аргентинские офицеры, а американцев – за то, что они поддерживали генерала Франко, на совести которого тысячи замученных республиканцев.

По умолчанию, за ужином обсуждали новости футбола, литературы и кино. Испанцу импонировало то, что Алексей в оригинале прочитал книгу известного испанского писателя Бласко Ибаньеса «Кровь и песок» и хорошо разбирался в тавромахии. Алексей несколько раз посещал корриду в Лиме и неплохо овладел особенностями этой испанской страсти. Словом, для испанского дипломата он был интересным собеседником.

Расплатились за ужин пополам и решили прогуляться по аллеям Дипломатического клуба, благо они были освещены, и для середины декабря стояла относительно теплая погода. Во время этой прогулки и состоялся основной разговор, не предназначенный для посторонних ушей.

Испанец, ссылаясь на информацию из штаб-квартиры НАТО, сразу сказал, что дни Чаушеску сочтены. Президент США Джордж Буш на переговорах с Горбачевым на Мальте получил заверения советского лидера о невмешательстве СССР в дела Румынии, как бы не развивалась обстановка. Скоро, по словам испанского дипломата, митинги, охватившие Тимишоару, дойдут до Бухареста, и начнется революция. У американцев есть какой-то секретный план по свержению Чаушеску, но они в него никого не посвящают. Свою информацию испанец завершил тем, что западные посольства начали потихоньку вывозить свой персонал в соседние Венгрию и Югославию.

Алексей, честно говоря, был ошарашен такой прямотой испанца, нарисовавшим страшный сюжет развития ситуации в Румынии. Вернувшись в посольство он оформил свой разговор с испанцем в виде записи беседы и передал советнику-посланнику.

Глава 15

С 17 по 21 декабря Бухарест затих в ожидании какой-то неопределенности. Нервы всего многомиллионного города натянулись как тетива арбалета. По городу ползли невероятные слухи. Многие запасались продуктами, алкоголем и табаком перед лицом неясной перспективы. У кого-то не выдерживало здоровье, и в городе, то тут, то там раздавались сирены карет скорой помощи. К их реву присоединялись сирены автотранспорта специальных служб. Войска столичного гарнизона получили приказ о переходе в состояние боевой готовности.

Чаушеску в эти дни пытался связаться с Горбачевым по экстренным каналам связи, но советский лидер был недоступен. Чаушеску хотел обсудить вопрос о возможном вводе войск стран Варшавского Договора в случае реальной опасности социалистическому режиму в Румынии.

Горбачева проинформировали по теме, которую хочет обсудить Чаушеску. Тот, в свою очередь, кулуарно сказал одному из своих помощников:

– Пусть вспомнит шестьдесят восьмой год и свои выпады против действий СССР в Чехословакии. На вопрос, как реагировать на звонки румынского лидера, Михаил Сергеевич отмахнулся, как от назойливой мухи.

Ну что делать Чаушеску?

21 декабря вводится чрезвычайное положение в уезде Тимиш, блокируются все возможные пути миграции этнических венгров в столицу. В этот же день Чаушеску созывает организованный митинг перед зданием ЦК партии. Основные лозунги и речевки стотысячного митинга – заклеймить венгерских сепаратистов, ведущих Румынию к развалу. Поначалу, как и всегда, митинг проходил по давно отрепетированной схеме. Чаушеску, видя, что толпа его поддерживает, торжествовал. Ему бы остановиться, но он наслаждался поддержкой масс. Елена улыбалась, торжествуя вместе с мужем. Люди начали потихоньку расходиться, ворча под нос здравицы в адрес обоих Чаушеску. Все заканчивалось стандартно, как вдруг что-то пошло не так. Сначала никто ничего не понял, а скорее не поверил своим ушам. Все прислушались. Хриплый голос из толпы повторил фразу, которая стала историей: «Долой Чаушеску! Долой Чаушеску!»

На секунду все замерло. Николае Чаушеску приложил руку к уху показывая, что он не расслышал выкрик. Тогда часть толпы, видимо организованная, помогла «пионеру» лозунга. «Жос Чаушеску!». «Долой Чаушеску!» закричали тысячи глоток. В один момент толпа поняла, что не так страшен черт, как его малюют. В сторону полетели плакаты с портретами Елены и Николае. Раздался свист и улюлюканье. Чаушеску дал какой-то сигнал одному из приближенных, но в этот момент раздался взрыв. Толпа бросилась врассыпную, проклиная власть.

С этого начались стихийные митинги по всему Бухаресту. Поначалу все проходило шумно, но мирно. Однако, когда по толпе кто-то начал стрелять, народ озверел. Все полагали, что это секуритате ликвидирует неугодных. Танки и бронетранспортеры оккупировали центральные площади. Но паника не стихала. Трупы убитых относили на газоны. Армия находилась в нерешительности – не стрелять же по народу? Когда выяснилось, что министр обороны Василий Миля покончил собой, вооруженные силы перешли на сторону революционеров.

Революция была сделана. Чаушеску спасались на вертолете, но от них отвернулась даже собственная охрана. Супруги были пленены. 25 марта состоялся трибунал и расстрел.

Скоротечность трибунала до сих пор вызывает массу вопросов. Даже семья российского царя Николая Второго после отречения больше двух