При слове «детектив» (вспомним, кто была наша героиня попрофессии) Алена насторожилась и изловчилась взглянуть на обложку. Ну, ребята…Она ожидала всего, что угодно, только не того, что увидела! Гном держал – нибольше ни меньше! – книгу академика Бориса Рыбакова «Язычество древних славян».Слов нет, сравнить эту книгу с детективом мог только интеллектуальныйизвращенец… Вот, скажем, произведение академика Валерия Яковлевича Проппа«Исторические корни волшебной сказки» и впрямь читается легко, на одномдыхании, словно авантюрный роман. Однако труд Рыбакова был весом в прямом ипереносном смысле и заслуживал всяческого восхищения. Как, впрочем, и человек,его осиливший.

– Вы славист? Лингвист? Филолог? – выпалила Алена.

Николай Дмитриевич меленько (ну а как еще, при его-топараметрах?) расхохотался:

– Нет, прелесть моя, я гистолог. Но хорошие книги – моястрасть. Осилил академика Рыбакова и запереживал было, что читать теперьнечего. Но случайно навестил нашего рентгенолога (а он, знаете ли,интеллектуал, всегда со всеми новинками знаком), увидал на его столе книжку инемедля ее изъял – на время, конечно. Взгляните!

И из той же сумки, где только что обретался досточтимыйакадемик Борис Александрович, он с детской радостью извлек розоватую книжкукарманного формата в картонном переплете. Алена мгновенно узнала ее, лишьтолько увидела картинку: стройная женская ножка в сетчатом чулочке, со стилетомза широкой черной подвязкой.

– Что такое? – с некоторой долей брезгливости в голосепробормотал Алексей, вчитываясь в надпись: «Федерико Андахази. Танцующий стенью».

– Говорят, бестселлер, – простодушно пояснил НиколайДмитриевич. – Про какого-то модного певца.

Книга была про Гарделя, от музыки и песен которого Алена,как принято выражаться, фанатела так же, как от аргентинского танго вообще.Книга была также про аргентинское танго, про любовь, смерть, страсть… –обворожительный роман-мюзикл, пылкий такой и незамысловатый, тронувший Аленукуда больше, чем эффектный «Анатом» того же автора.

Нет, зря она так. «Анатом» – это был шедевр… Алена по своемуобыкновению мгновенно углубилась в воспоминания о самых эффектных страницахэпатажной – более чем! – книги и очнулась, осознав, что рядом с ней что-тоинтенсивно гудит. Она вынырнула из моря беллетристических грез и обнаружиласебя в тесной кабинке лифта тет-а-тет и визави с Алексеем Стахеевым. То естьэто лифт гудел, вздымая их к вершинам «элитки».

Алена только головой покачала. Такие выпадения из времени ипространства по причине глубокой задумчивости и гениальной рассеянностислучались у нее сплошь и рядом, она уже к ним привыкла, хотя окружающим ееповедение и могло показаться неадекватным.

Не потому ли Алексей такой угрюмый? Решил, что слепой позвалв поводыри слепого? Мало того, что у самого какие-то вывихи в сознаниипроисходят, так и у детективщицы явные сдвиги по фазе намечены…

– Вы чем так озабочены? – спросила Алена с ноткой вины вголосе.

Алексей бросил на нее изумленный взгляд:

– Мне показалось, вас это тоже удивило.

Так… что-то она все же пропустила. И, кажется, что-то оченьсущественное. Как бы половчее выбраться из неловкой ситуации?

– Ну да… – промямлила Алена. – Но мало ли что бывает… что моглопроизойти… Вообще люди, случается, ошибаются…

– Ну, будем уповать на это, – мрачно усмехнулся Алексей. – Вконце концов, Николай Дмитриевич видел Галину с Иваном почти час назад. Мало ликуда они могли уехать, может, просто в магазин. Уже небось и вернулись с техпор.

Алена растерянно моргнула. Вроде бы дочь Алексея и еекавалер, мягко говоря, уже большие мальчик и девочка. Отчего ж так волноватьсяпапеньке из-за их отъезда? Чай, не малолетки Гензель и Гретель пошли в лес дазаблудились…

И вдруг до нее дошло. Ведь сегодня день рождения Алексея!Предполагался торжественный и в то же время домашний ужин, на котором он долженбыл представить близким даму своего сердца, на коей намерен вскорости жениться.И вот такой демарш! За час до возращения отца дочь с женихом свалили внеизвестном направлении. Как бы дали понять: нам и видеть тебя с твоей дамочкойпротивно!

Довольно жестоко… И если бы у Алены и Алексея были серьезныенамерения относительно своего будущего, можно представить, как бы они оба былисейчас расстроены, как ранены, как храбрились бы друг перед другом, пытаясь этираны скрыть…

Но, может быть, дочь Алексея с женихом и впрямь всего лишь вмагазин ездили – к примеру, за тортиком – и уже вернулись? Гном, всеядныйчитатель, запросто мог пропустить момент их возвращения.

Или все-таки… что-то случилось?

Пока Алена размышляла, лифт остановился, они с Алексеемвышли, и хозяин нажал на кнопку звонка возле правой двери (всего их было напросторной площадке две). Трель безответно отозвалась вдалеке.

– Так… – вздохнул Алексей. – Похоже, и впрямь никого. Что бывсе это значило, хотел бы я знать?

Он открыл дверь своим ключом (вернее, ключами – замка былотри, и все какие-то очень уж сложные, как показалось Алене), и они вошли вприхожую. Здесь было темно, и во всей квартире тоже.

В коридоре раздался писк – сигнализация сработала,догадалась Алена, однако Алексей прошел вперед, на что-то, судя по всему,нажал, и писк прекратился.

– Ребятишки, это ваш отец пришел! – с натужной веселостьювыкрикнул в темноту Алексей. – Ау, вы где?

К сожалению, на зов Алексея никто не отозвался, не вышел.Он, наверное, до последнего мгновения надеялся, что это какой-то сюрприззадуман был, что вот сейчас детки вылезут из-под кровати, радостно визжа: «Сднем рождения», «Хэппи бёстдэй ту ю» или «Бон аниверсер», что аналогично…

«А может быть, они нарочно решили оставить нас тет-а-тет,обеспечили нам интим? – подумала Алена. – Да-да… Скажем, накрыли стол,поставили цветы… постелили постель!» – добавил чей-то ехидненький голосишко,который она слышала довольно часто и который принято называть внутренним.

– Вот уроды… – произнес Алексей, зажигая свет в прихожей изаглядывая во все двери. – Ну что за уроды!