он оглянулся на повернувшихся в их сторону людей и молча вывел девочку из толпы. Они быстро дошли до главной дороги, и Нора поняла, что теперь они точно идут во дворец. Тут Жердже остановился и надел на дочь плащ, который всё это время нёс в руке.

— Это для того, чтобы на нас меньше пялились, — объяснился он, накрывая голову девочки капюшоном, — я сообщил о твоём возвращении Равену, он так обрадовался… с ним был Эрнест, и они решили собрать Совет по этому поводу. Как я понял, сейчас вся твоя семья дома, — тут мимо них промчалась ещё одна карета с гербом семьи, — ладно, не вся. Зря я поторопился надеть на тебя капюшон. И надо было попросить твою карету…

Несмотря на то, что дворец был виден ещё у самых ворот, идти до него было всё равно далеко, и даже через десять минут Жердже и Нора были ещё далеки от дома Фениксов. Мужчина ускорил шаг, не обращая внимания на усталость своей дочери, которая начала отставать от него. Впрочем, девочка отставала не только потому, что уже не могла идти так быстро, но и потому что то и дела крутила головой, рассматривая главную улицу города.

Она заметила ещё три автомобиля, и все они были припаркованы у крылец магазинов, выглядящих очень дорогими. Видимо, на главной улице вообще располагались все самые престижные заведения и квартиры Меломера: здесь гуляли богато одетые люди со своими собаками и прислугой, которая тащила в руках кучи позолоченных сумок и коробок. Богачи не замечали ничего вокруг себя, болтая между собой и глядя только вперёд, зато некоторые из их свит, казалось, узнавали в наблюдающей за ними девочке свою леди: они тут же веселели и приветственно кивали ей, получая такой же кивок в ответ. Норе нравилось смотреть за этим всем, а капюшон, в общем-то, не особо скрывал её лицо.

Наконец, всё ещё хмурый Жердже и совсем опьяневшая от радости Нора подошли к большим кованым воротам дворца, охраняемым двумя стражниками. Девочка по предварительной просьбе отца показала своё лицо. Стражники переглянулись:

— О, неужели это и вправду вы, миледи! — воскликнул один из них, открывая перед Норой ворота, — тут минут двадцать назад въезжал лорд Йохан, его кучер уже передал нам эту новость.

— Но мы не поверили! — подхватил второй, помладше, — и зря, зря! Миледи, вы, возможно, помните моего папаню? — Нора хотела было ответить, но стражник был слишком возбуждён их встречей и не давал даже вставить слово, — о, наверно, нет. Вы тогда, семнадцать лет назад, спасли его в битве с драконом. Его и ещё с десяток таких же учеников милорда Йохана, как он. Я в то время был совсем мальчишкой и думал, что папаня не вернётся, но случилось чудо! То есть — вы, конечно. Я тогда и решил, что положу всю свою жизнь на то, чтобы защищать дворец!

Молодой стражник аж покраснел от прилива энергии и восторга, вдохновенно рассказывая всё это.

— О, это так мило… — успела ответить ему Нора, прежде чем он, чуть отдышавшись, выпалил:

— Простите мою наглость, миледи. Позволите вас обнять?

— А? — девочка смутилась от неожиданности, — ну, давайте.

И этот высокий человек тут же поймал её в свои объятья, слишком сильные от волнения.

— Эй, Ханс! — окликнул его товарищ по службе, — ну ты хоть это, не раздави миледи! Она может и сильный маг, но всё ещё хрупкий ребёнок.

— Ой-ой! — Ханс неловко отстранился, — это не было чересчур?

— Всё хорошо, — засмеялась Нора.

— Я думаю, нам нужно идти, — настоятельно сказал Жердже, — нельзя заставлять Совет лордов долго ждать, это не вежливо.

— С возвращением, — отдал напоследок честь старший стражник, пропуская Нору и её воспитателя за ворота.

Они вошли во дворец.

— Я сказал, что они ещё не знают о твоей потере памяти? — внезапно спросил Жердже.

— Чт… нет, — это как будто выдернуло Нору из эйфории. Только сейчас ей пришло осознание: здесь ждут не её. Ждут не Нору, выросшую в чужом мире, а ту удивительную и любимую всеми леди Элеонору, которая уничтожила дракона. Девочка почувствовала, как по коже пробежал холодок. Король рад не её возвращению, а возвращению своей возлюбленной. Лорд Эрнест ждёт не её, а свою лучшую подругу. Именно на встречу с леди Элеонорой спешил лорд Йохан в своей карете.

Нора стала идти медленнее. Она здесь никто, её не должно тут быть. Очень захотелось убежать, но Жердже уверенно вёл её вперёд по коридорам дома Фениксов и леди Элеоноры. Встретившаяся служанка радостно сделала реверанс, но Нора всё больше и больше чувствовала себя наглой самозванкой.

Руки чуть заметно задрожали и заледенели. Девочка понимала, что ей никуда не деться, и, натянув капюшон, решила отвлечься, разглядывая прелестную обстановку дворца. На светлых стенах коридоров висели гобелены и подсвечники, по мраморному полу расстилались ковры — место было будто наполнено светом, даже несмотря на то, что окон здесь не было. Этот вид по-домашнему откликался в душе Норы, но это ощущение перекрывалось напряжением, унять которое девочка просто не могла. Наверно, так чувствуют себя ведомые в последнее место назначения смертники.

Наконец они встали у большой расписанной золотом двери, где их встретил весёлый слуга.

— Мне возвестить о вашем прибытии Совет? — спросил он. Жердже оглянулся на дочь:

— Готова? — тут отец, видимо, заметил, что девочка побледнела, — ты зря переживаешь. Фениксы — замечательная семья, — он обратился к слуге, — да, сообщите им, пожалуйста.

— И что мне говорить? — спешно спросила Нора, поправляя волосы.

— Не говори пока. Дай мне объясниться перед ними, а там всё само пойдёт. Не волнуйся.

Не волноваться было невозможно: когда слуга вышел и с поклоном стал открывать дверь, Нора чуть вовсе не умерла прямо там. Она одновременно хотела и поскорее увидеть свою семью, и убежать подальше, а желательно — вернуться на Землю, к Маше. С ней не было бы так страшно, и девочка сейчас жалела, что оставила кристалл в гостевом доме. Может, она чувствовала бы себя спокойнее с ним.

Но вот перед ними открытый проход в светлый зал, и Нора вынуждена идти за Жердже. Пути назад больше нет.

Три из шести стен Зала Совета, — это название само пришло Норе в голову, — занимали огромные окна, которые и делали его таким невероятно светлым, а по всему периметру были расставлены стойки с растениями, придающими ощущение свежести этому месту. Пахло зеленью, как пахнет в ботанических садах, и это было здорово. Чуть ближе к центру полукругом стояло шесть кресел, отличающимися друг от друга не только расцветкой, но и сидящим