мать Свеа рано ушла из дома на работу. Она простилась со своим мужем еще затемно. «Я скоро вернусь!» – пообещала женщина и закрыла за собой дверь.

Когда Йохан пришел на кухню, отец уже ждал его. Март сказал сыну: «Давай сегодня приберемся в мастерской, ты мне поможешь». Вспомнив мастерскую, свои санки и нотации отца, Йохан сжал за спиной кулаки. Он молча последовал за Мартом через двор. Падал снег, и в Оверклинтене царила тишина. Придя в мастерскую, Март даже не знал, с чего начать. Его сын собрал бесчисленное множество деревянных[19] вещей и совершенно не собирался от них избавляться. Все было сложено кучами до потолка. Март бездумно схватил ближайший предмет, чтобы посмотреть, можно ли его выбросить. На долю секунды его пронзило странное чувство. Гнетущее ощущение с налетом страха. Что-то здесь не так. Где Йохан? Но было слишком поздно: сын ударил отца топором по голове. Кровь брызнула во все стороны, заливая гараж красным, и Март упал на пол.

Йохан вышел из сарая. Ему было нужно что-то, на чем можно «увезти» отца. Отца, который так его расстроил… В конце концов Йохан решил взять семейный снегоход. Он обернулся, желая вернуться в мастерскую, но тут же остановился как вкопанный. Ярко-красный кровавый след тянулся от сарая по снегу к дому Нильссонов. Проследив глазами за следом, Йохан увидел своего отца: живого! Март медленно брел к дому в поисках помощи. В Йохане снова закипел гнев, он едва мог думать. Задыхаясь, он бросился в сарай и схватил 63-сантиметровый топор, который оставил там после нападения. Спустя несколько мгновений он добрался до главного дома и обнаружил своего тяжело раненного отца сидящим на диване. У Марта были обширные черепно-мозговые травмы, из раны непрерывно текла кровь. Но Йохан пришел не для того, чтобы помочь. Он занес топор над головой и несколько раз вонзил его в череп отца.

После второго нападения у Марта не осталось никакой надежды на спасение. Его собственный сын вытащил безжизненное тело на улицу и загрузил на снегоход.

Йохан увел машину глубоко в лес, оставляя за собой ярко-красный след крови, стекающей с головы Марта на белую от снега землю. Когда Йохану показалось, что он заехал достаточно далеко, он оставил тело отца в заброшенном сарае и уехал из леса.

Около 10 утра домой вернулась Свеа, ее смена закончилась. Когда она вошла на придомовой участок, Йохан выбежал навстречу. Она услышала, как ее сын что-то кричит, и пришла в восторг: Йохан впервые за много лет заговорил! Свеа тепло улыбалась ему, пока наконец до нее не дошел смысл слов Йохана: «Случилось нечто ужасное! Кровь… снаружи…» Сердце Свеи на мгновение замерло. Затем она перевела взгляд на землю позади Йохана и увидела кровь. В панике она попыталась добиться от сына более подробного рассказа, но он не мог составить связное предложение.

Полицейские быстро нашли тело Марта по следу снегохода, который привел их прямо к заброшенному сараю. На самом первом допросе на месте преступления Йохан признался в содеянном. «Мой отец, – мямлил он, – был похож на привидение». Свеа не могла в это поверить. Ее собственный сын забрал жизнь любимого мужа. Она даже не предполагала, что его поступок еще не конец этой ужасной истории.

Девятнадцатилетнего парня отправили в психиатрическую больницу, потому что во время совершения убийства он был психически нездоров и не мог отвечать за свой поступок. Хотя убийство невероятно потрясло семью, Свеа не отвернулась от сына. Она твердо верила, что он сможет выздороветь, и стремилась помочь ему. Всего через шесть месяцев пребывания в клинике Йохану впервые разрешили вернуться домой. Его мать была очень рада, поскольку это событие означало, что ее сын однажды сможет вести нормальную жизнь. Однако Свеа, похоже, была в Оверклинтене единственной, кто на это надеялся. После возвращения Йохана жители возмутились: убийца разгуливал по деревне в полном одиночестве, никакой медперсонал не сопровождал его и не присматривал за ним. Люди говорили, что видели, как Йохан ночью крался по деревне и подглядывал за соседями. Большинство знакомых Свеи Нильссон не понимали вдову, а она, в свою очередь, и слышать не хотела о новых обвинениях в адрес сына.

После этого инцидента жители Оверклинтена решили устроить скандал и отправились прямо к тем, кого считали ответственными: в психиатрическую больницу, где лечили Йохана. Они составили петицию, которую подписали почти все, требуя, чтобы психически больному юноше больше не разрешали приезжать в деревню и оставаться там без надзора. Жители деревни утверждали, что он убийца, которому нельзя позволять разгуливать на свободе. Они отправили письмо руководству клиники в надежде, что те прислушаются. Но все было тщетно.

В следующем 1983 году Йохана снова отпускают домой отпраздновать Рождество. Это его второй и последний визит к семье.

За несколько дней до Рождества, когда Йохан выходит из такси, на котором приехал из клиники в родной дом, к нему бежит мать. Она очень рада, что учреждение удовлетворило ее просьбу и разрешило сыну возвращаться домой на каникулы. В клинике несколько раз спрашивали ее, не боится ли она, но Свеа отбросила любые сомнения. «Мальчику нельзя оставаться в одиночестве на Рождество! – твердо говорила любящая мать. – Ему нужно выздороветь и вернуться домой!» Йохан тоже рад ненадолго сбежать из клиники. Он не очень хорошо идет на контакт, его лечение оказалось нелегким процессом, и юноше до сих пор не могут поставить диагноз, потому что он не желает разговаривать ни с одним из врачей. Трудно сказать, понимает ли молодой человек, почему он должен находиться в клинике.

Желая вместе отпраздновать Рождество и начало года, в деревню приехали родственники Свеи и сестры Йохана. В семье царит теплая атмосфера. Родственники веселятся вместе как ни в чем не бывало. Праздники пролетают незаметно: вкусная еда на Рождество, в канун Нового года хлопки пробок шампанского, люди смеются и произносят тосты за новый, 1984 год. Нильссоны наслаждаются временем, проведенным вместе, чтобы заглушить боль. Тем временем остальные жители деревни практически забаррикадировались в своих домах. Март Нильссон мертв, а убийца сидит на том же диване, где расколол голову своего отца напополам. В это просто невозможно поверить. Никто не обращает внимания на их опасения, все предупреждения игнорируют. Надежда и доверие Свеи к своему сыну непоколебимы.

В первых числах января всем пора уезжать. Члены семьи прощаются, и Йохану тоже нужно вернуться в клинику. Второго января 1984 года мать с самого утра начинает приготовления. «Сегодня вечером приедет такси, – объясняет она ему. – Оно отвезет тебя обратно в