Не знаю, как, но ректор, похоже, угадал ход моих мыслей, ибо насмешка, что отразилась во взгляде, мне показалась довольно красноречивой.

– Это Торн Алакири. Один из старших офицеров ночного дозора.

Н-да…

А вы думали, я шутила, когда говорила про ночной дозор? Вот он, так сказать, представитель данной структуры, которую боится вся непорядочная нечисть. Но что, о небо, он делает здесь?

– Я пригласил его, чтобы проверить одну свою догадку. Будьте любезны, адептка, прикажите Тузе оставить вашу руку в покое.

Посмотрела на дозорника, посмотрела на недовольную моську Тузи, перевела взгляд на ректора. Вздохнула.

– Тузя, нельзя, – кошак обижено улегся у ног, а я с огромным удовольствием вцепилась в кожу ногтями, это вам не лобызания шершавым языком кисы. Забывшись, зажмурилась от удовольствия и беззвучно простонала. Хотелось ещё лапкой от блаженства подёргать, но я не настолько забылась.

– Определённо сняли, – раздался голос Торна совсем рядом.

Распахнула глаза и уставилась на дозорника. Как они это делают? Бесшумно ходят, я имею ввиду.

– А теперь слушайте внимательно мою версию произошедшего, – заговорил Вельзевул очень строгим голосом, я даже забыла, что рука чесалась. – Позавчера четыре адептки покинули территорию академии для посещения леса, где имел место вызов демона высшей ветви власти. – И тут такой взгляд убийственный мне продемонстрировали (от слова демон, да), что я невольно поёжилась. – Как выяснилось позднее, все четверо имеют отношение к незаконным азартным играм.

Вот те раз.

– По всей видимости та, что вызывала и была проигравшей на следующий день удалила метку. А это, как мы знаем, не безболезненно, и средств спасения от этой боли нет ни среди заговоров, ни среди магических препаратов, так как снимается энергетика метки.

Волны удушливого жара прокатились по телу, вынуждая меня напрячься.

– Отсюда делаем вывод, что был использован алкоголь в большом количестве и, о чудо, кого я вчера встретил в состоянии безбожного опьянения? – и голос такой ехидный. А Торн стоит и ухмыляется. – Вот в этом состоянии вы рыскали по полу в поисках заветного пузырька, – Вельзевул достал то, о чём говорил из стола и продемонстрировал во всей красе. – Должно быть сильно рука чешется?

Ком, образовавшийся в горле, не давал сказать ничего в своё оправдание. Но возник один ма-а-аленький вопросик – а почему Вельзевул говорит о себе в третьем лице? И если уж на то пошло, я демонстративно (от слова демон, ага) посмотрела на Торна Алакири.

– Я совершенно не понимаю, о чём говорит этот человек, – делаю удивлённую моську и ликую, потому что по факту доказательств у ректора нет, одни домыслы. И единственное, что он сможет предъявить – это хождение нетрезвой меня по академии.

А вот наказания за демона мне не избежать.

– То есть вы отрицаете факт…

– Какой факт? – перебиваю ректора. – Да, была в нетрезвом состоянии, чего не помню. И понятия не имею, что я делала в это время. Что за пузырек вы мне показали, не знаю, а рука чешется из-за аллергии на духи.

Взгляд Вельзевула обещал неприятности.

– Вас видели в лесу, Лоя.

Давишь авторитетом? Ну-ну, Веля, смотри, как бы самому этим авторитетом по рогам-то не схлопотать.

Дозорник с огромным интересом наблюдал за ходом нашей спокойной беседы, а мы сражались взглядами так, что, наверное, искры летели.

– Кто? – удивлённо спрашиваю я, ехидно улыбаясь в душе. Я тоже умею играть на сторонах медалей. – Меня не могли видеть позавчера в лесу, в это время я спала в своей комнате. А вчера… О, Многоликая… Да я же с вами…

– Я всё понял, адептка, – процедил сквозь зубы демон, не давая повода невольному слушателю вызнать неприятный для ректора факт. Ведь дозорнику определённо не понравится, что слишком юная пьяная ведьма ночевала у главы академии в покоях.

«Два ноль в мою пользу, демоняка!» – внутренне ликовала я.

Нечего было про демона упоминать, не можешь привнести свидетельские показания при посторонних, не давай знать об этом оппоненту! Дурочку во мне увидел, рогатик недоделанный!

И только я, обрадовалась тому, что мне мои преступления сойдут с рук, как звучит это:

– Снимите синергетическую оболочку.

Кошак подскочил на лапы и нетерпеливо уставился на меня. Сволочь разумная. Демон ухмыльнулся слишком самоуверенно. Торн, молча, наблюдал за происходящим.

Я не дура, я при поступлении изучала правила академии, потому что должна была обезопасить себя от подобных ситуаций.

– Нет.

Ухмылка и так самодовольно:

– И почему же?

– Вы не имеете права требовать от меня каким-либо способом выдать свою настоящую личность, – чуть ли не сцепив зубы, выдала пункт из правил академии и одну из своих тайн, о которой даже прошлый ректор не знал.

Судя по роже демона, мой ответ его вполне удовлетворил.

– А что за духи использовали, что они вам оболочку попортили, не расскажете? – вклинился Торн.

В голове лихорадочно метались мысли. Но раскинув мозгами, разумно решила выдать то, во что вероятнее всего поверят. Мило смутилась, опустив глаза в пол, и тихо ответила.

– Я… Экспериментировала с травами-афродизиаками, усиливала их свойства магическим путём, но в итоге получила этот ужасный зуд и, по всей видимости, испортила оболочку.

А подняв глаза, я увидела, как пристально меня рассматривает Вельзевул. Взгляд, оценивающий свою добычу, медленно скользил от кончиков туфель до самых глаз. Мурашки пробрали до костей, потому что сейчас я отчётливо поняла: Попала.

Тот факт, что ректор выяснил, что я являюсь фальшивкой, меня не сильно расстроил. В конце концов, могло быть и хуже. Например, Торн, как представитель ночного дозора, вполне мог потребовать от меня того же, что и демон, но он лишь заинтересованно наблюдал за нами, а значит оснований для такого требования не увидел. А расстраивало меня то, что демон теперь будет играть в свои игры, и я даже не знаю, куда они меня заведут.

– Что на счёт наказания за хождение в нетрезвом виде? – спросила не без доли иронии, отпуская все страхи, сейчас не время для них. Отчислять меня из-за Тузи не будут – это факт. Но и выторговать смягчение наказания я тоже могу, ибо Тузя теперь при мне.

Сол Алаид слегка нахмурил свои красивые брови, видимо подумав о том же, о чём и я.

– Что с норгом? – обратился он к дозорнику.

– Она хозяйка – факт. Норги редко кого-либо с таким обожанием вылизывают. Есть у меня одно предположение, но это было бы слишком нереально, чтобы быть правдой. В любом случае, ему безумно нравится то, что скрывается под оболочкой.

Что это за предположение такое, интересно знать?