Адрес свой Козлевич прислал почти сразу же, вместе с выражающим полный восторг смайликом. Однако, выйдя на улицу, мы обнаружили, что на Ксюхину машину навесили «башмак».

— Вот, заразы! — возмутилась она, как будто это кто-то другой припарковался рядом с брандспойтом. — И что теперь будем делать?

Пришлось брать автобус — такси в это время в центре города было не словить. Мастерская по починке айфонов оказалась теперь уж совсем не по дороге, и мы решили заехать для начала в студию Майлса — а уже оттуда попробовать заказать такси.

— Оплатить штраф можно только по интернету, а освободят машину через полчаса-час после этого, — сокрушалась Ксения. — Так что придется еще и возвращаться сюда, после всех твоих дел. Я с этим вашим компроматом вообще ничего не успею сегодня, а завтра эссе сдавать, по социологии…

Вытащив из салона все ценные вещи, включая обломки телефона, мы закрыли лобовое стекло затеняющим щитом и заперли машину. Автобусная остановка была всего лишь в паре метров от арестованной машины, и уже через десять минут мы с Ксюхой сидели на втором этаже знаменитого лондонского дабл-деккера.

Элегантные длинные дома с витыми балкончиками проплывали мимо окна бесконечной чередой, обласканные нечастым в здешних краях солнышком. В его мягких лучах хотелось нежиться бесконечно, и я подставила солнцу лицо, надеясь, что хоть чуть-чуть загорю — загар мне всегда очень шел.

«Для кого, интересно, стараешься?» — поинтересовался язвительный внутренний голос. — «Уж не для того ли, кого не впечатлили твои другие прелести?»

Рука сама потянулась в сумку, к новенькому телефону — проверить…

Ага! Легок на помине. На необжитом еще, голубоватом экране светился пузырек сообщения.

«Кошка язычок забрала, мисс Красновская?»[1]

Я хмыкнула. Легко тебе со своим шекспировским красноречием… Однако, и в самом деле, надо что-нибудь поумнее придумать — поддержать наше колючее общение на достойном уровне. Особенно теперь, когда мой компромат вообще под вопросом…

И тут, перестав клубиться на задворках сознания, моя грандиозная идея оформилась и нашла, наконец, свое словесное оформление.

А что если… наладить наши с ректором отношения до такой степени, что компромат и вовсе не понадобится? Что если заставить его… забыть о том, с чего все это началось? Отвлечь внимание — по крайней мере, до того момента, пока я не выясню, кто я теперь — шантажистка или позорная лузерша. Ведь, если так подумать — он теперь сильно поостережется встречаться со своей Алисией. Затормозит до поры до времени их запретные отношения… А что там говорят про святое место и пустоту?..

Выпрямившись на сиденье, я продолжала выстраивать свой план. Рубикон под названием «моралитэ» у нас с господином ректором давно уже пройден — у меня, когда решилась на прямой шантаж, а у него, когда ответил на мое «нравится?» чем-либо иным, кроме возмущенного «Да как вам не стыдно?!».

Что если сманить его… на еще более запретные отношения?

«Ой, только не надо делать вид, что ты все это делаешь из-за угробленного компромата» — надсмеялся надо мной все тот же ехидный внутренний голос. — «Тебя от этого высокомерного гада уже давно плющит… Потому и взвилась тогда с его «красными фонарями», когда остальные даже и внимания не обратили. Потому и компромат никому показывать не хочешь.»

«То же мне, открыла бином Ньютона!» — фыркнула я в ответ. — «Даже если и плющит. Вот пересплю с ним, выведу его из своей системы, и привет. Нафига мне мужик в два раз старше меня, с замашками средневекового лорда-полукровки?»

Не замечая моего внутреннего междусобойчика, Ксюха копалась в интернете. Я скосила на нее глаза, и, убедившись, что на меня не смотрят, быстро выбила на экране телефона.

«А что, завидуете кошке?»

Проверила ошибки, и ради всяких внутренних голосов сделав вид, что еще раз как следует все обдумала, я отправила сообщение. Если ответит — может быть, и будет толк.

Но он не ответил. Мы успели доехать до Нотинхил Гейтс; пересев на метро, проехали три остановки по линии Пикадилли, вышли на воздух, прошли квартал пешком… А ректор все не отвечал.

Наконец, мы остановившись перед указанным адресом — ателье распологалось на первом этаже живописного многокватирного здания с зеленым двориком. Я окинула взглядом модную, в черно-оранжевых тонах вывеску: «Фотостудия «Маренга»». В груди всколыхнулось волнение. Нет, не от того, что я сейчас в реале познакомлюсь с красавчиком-фотографом, от которого тащился весь наш женский коллектив, а от осознания, что придется играть роль его девушки, когда в голове… совсем другое. Ведь надо же убедить Ксюху, что, несмотря на ректора, у меня есть официальный бойфренд. Плохо, что актриса из меня всегда была так себе.

— Привет, девчонки! — раздалось из гостеприимно распахнувшейся стеклянной двери.

В полутьме предбанника, ведущего в главное помещение, стоял он — Майлс О’Райли. Не узнать его было трудно, уж очень внешность колоритная. Одет он был в рваные белые джинсы и серую майку с надписью «Сделай меня!».

— По ходу, у кого-то нимфомания в прогрессирующей стадии… — проворчала Ксения. Лицо у нее было цвета молочной розы, с легким налетом фиалкового оттенка на скулах. На Майлса она смотрела скользящим взглядом, явно смущаясь.

— Привет, милый! — немного переигрывая, вскричала я, кидаясь ему на шею.

Ох, как же крепко он меня обнял в ответ! Чувствовалось, что я ему понравилась с первого взгляда.

И тут же, без спроса, впился губами в мои, щекоча меня козлиной бородкой.

— Отстань! — зашипела я, чуть не заехав ему коленом в пах. Но Майлс держал меня крепко, даже слегка наклонил вбок — для картинности, надо полагать. Углубив поцелуй, отчего меня чуть ни стошнило — уж очень углубил! — он помучил меня еще пару секунд и, наконец, отпустил мой истерзанный рот.

— Ох! — сказала Ксюха, и в этом коротком слове выражалась вся суть данного момента.

- Проходите же, девочки, проходите! — слегка осипшим голосом пригласил нас мой озабоченный бойфренд, и, пропуская мимо себя, успел пару раз прижаться к моему бедру ширинкой. С легким изумлением я поняла, что у него уже порядочный стояк. Вот ведь Самойлова умудрилась найти мне хахаля! Надо было как-то поскромнее одеться, а то в этих шортиках он от меня точно не отстанет.

Внутри фотостудии, где, по всей видимости, Майлс и жил, было прохладно и играла тихая, восточная музыка. Сразу со входа бросалась в глаза ультра-современная кухня открытой планировки и виден был второй этаж-лофт со здоровенной, низкой кроватью.

— Кто там пришел? — опираясь о стеклянную перегородку, свесилась с лофта красивая, смуглая девушка. На груди она придерживала простыню, которая, судя по всему, являлась в данный момент ее единственной одеждой.

— Моя русская подружка, — демонстрируя меня, Майлс обнял меня за плечи. — И ее подружка. Как тебя зовут, сладкая?