вызов был смелым шагом перед их народом. Но мне было все равно. Я хотела закончить университет и разобраться с тем, что находилось по другую сторону этой горы. Они были незначительны по сравнению с этим.

Конечно, Милла, продолжай говорить себе это.

— Ты не можешь так с ними разговаривать! — выпалила одна девушка самым раздражающим, плаксивым голосом.

— Сучка, ты получишь по заслугам, — громко заявила Барби, привлекая к нам еще больше внимания, чем мы ожидали.

Я была совершенно уверена, что услышала, как один из мужчин прошептал на заднем плане: "о, черт". Все присутствующие, кто знал меня, знали, что я вспыльчива, когда меня провоцировали. В этом плане мало что изменилось.

Однако в наши дни я не набрасывалась на кого-то необдуманно. Мне слишком многое приходилось держать внутри. Я беспокоилась, что если позволила бы этому гневу проявиться, он бы выплеснулся слишком свободно и, в свою очередь, я стала бы наказана за это. Поэтому я крепко держала его в тяжелых чугунных цепях и сдерживала свою физическую реакцию. Потому что я действительно хотела показать ей, что она может пожалеть.

Я перевела взгляд прямо на нее.

— Я тебе не нравлюсь? Позор, — протянула я с насмешливой улыбкой. — Позволь мне просто сесть и достать свой дневник. Мне нужно несколько минут, чтобы оправиться от этой трагедии, — саркастически заявила я, моя ухмылка все еще была на месте, пока я имитировала запись в своем воображаемом дневнике.

Я вызывала смех у окружающих своими драматическими выступлениями. Серьезно, мне следовало подумать о получении степени драматурга.

Могла бы стать следующей Эммой Уотсон. Нет, я определенно Эмма Стоун.

Однако, наравне с предварительными знаниями о моей степени по психологии, осознавала, что классически уклонялась от ситуации.

Барби встала, покрасневшая и агрессивная. Ее стул с шумом заскрипел по полу, и она двинулась ко мне вокруг стола с огнем в глазах, который, я знала, доставил бы мне неприятности. Опять же, это была еще одна проблема для меня в будущем.

У будущей меня действительно были некоторые проблемы, с которыми нужно было разобраться. Эта девушка, возможно, и выглядела как Барби, но, черт возьми, ее личность соответствовала кукле Аннабель, жутковатого вида.

Прежде чем она добралась до меня, Адам вскочил со своего места и встал у нее на пути, блокируя ее и защищая меня. Остановившись, она в замешательстве посмотрела на него, и вопрос, который ей даже не нужно было задавать, но на который за нее ответили.

— Ты оставишь Миллу в покое, — уверенно заявил он. — Помни свое место.

Ее руки сжались в кулаки, было очевидно, что ее взбесило то, что ей сказали отстать от другого владельца наследия. Как бы сильно мы это ни ненавидели, наследие США должно было держаться вместе. Это был наш институт, и наше поведение отражало наши семьи, которые всегда стояли бок о бок. От нас ожидали того же. Если бы мы пали, это вызвало бы волновой эффект не только среди нашего поколения, но и среди наших старейшин и поколений, которые пришли бы после нас. Это разорвало бы деловые сделки, разрушило семьи. Вот почему, зная больше, чем когда-либо, мои губы никогда не раскрыли тайн, таящихся под моей кожей.

Ли и Дэниел присоединились к Адаму в знак согласия, пока Барби не повернулась спиной, чтобы пойти зализывать свои раны. А потом я снова завладела всем вниманием… Фантастика.

Я обратилась к Адаму:

— Спасибо за это.

Я повернулась ко всем спиной и быстро вышла через дверь, через которую вышла обратно в коридор.

Помахав через плечо, я крикнула:

— Увидимся! — весело, слишком весело.

Быстрое принятие решений не было моей сильной стороной, и мне нужно было убраться отсюда, пока я не заплакала или не засмеялась. Итак, я быстрым шагом направилась в столовую. Взяв заранее упакованный сэндвич, консервированный напиток и немного чипсов, я направилась в библиотеку и нашла укромный уголок с удобным креслом. Я села и обдумала то, что только что произошло.

Одно было ясно наверняка: у будущей меня возникли бы серьезные проблемы, если нынешняя я не смогла бы обуздать свои когти.

Вокруг меня дул ледяной, резкий ветер. Листья на деревьях поблизости опали и унеслись ветром. От внезапного холода мое тело покрылось мурашками. Дурацкая сентябрьская погода. Казалось, осень наступила скорее раньше, чем позже. Надо было захватить пальто.

Но, черт возьми, я не могла побеспокоиться о том, чтобы вернуться в свое общежитие, чтобы забрать его прямо сейчас. Плюс, мой водитель скоро был бы здесь, хотя я была удивлена, что он еще не приехал. Обычно они ждали меня, а не наоборот.

Причудливый черный блестящий G-Wagon подъехал к передней части зоны высадки, которая находилась за пределами главного фойе кампуса, он выглядел так, словно только что прошел автомойку с нанесением воска. У меня пересохло во рту от предвкушения. Я знала, кто — много лет назад — хотел точно такую машину. Я ни в малейшей степени не удивилась, когда стекло со стороны пассажира опустилось и Техас закричал.

— Я твой попутчик, залезай, блядь, в машину!

Недолго думая, я направилась к машине и воспользовалась подножкой, чтобы забраться на сиденье. Закрыв дверь, я пристегнула себя ремнем безопасности, и все это время он просто сидел, наблюдал и ждал.

Еще один фантастический наблюдатель.

— Ты теперь с кем попало в машины садишься? — он усмехнулся, пытаясь затеять драку без всякой причины. Мудак.

— Очевидно, нет, — прорычала я в ответ. — Это ты. Мы идем в одно и то же место. Очевидно, ты или кто-то другой организовал это… Теперь мы можем ехать?

Он уставился прямо на меня, пытаясь понять. Удачи с этим. Кивнув, он перевел взгляд с меня на дорогу, ускоряясь к съезду.

— Ты меня больше не знаешь, Милла. Люди меняются, помни об этом, — зловеще сказал он. Предупреждая меня.

— Разве я этого не знаю, — пробормотала я себе под нос, хотя была уверена, что он, вероятно, уловил это.

Решив не обращать на это внимания, он включил радио и положил конец дальнейшим