Меня устраивает, сварливый мудак.

Прибытие в дом родителей Техаса было моим первым сюрпризом. Я не знала, что мы приехали бы именно сюда, однако я также не стала спрашивать. Мама только что сказала мне, кто был бы моим водителем. Я не была уверена, готова ли столкнуться со всем наследием родителей и детей. Прошли годы. Я прикусила внутреннюю сторону щеки, чтобы держать себя в узде, боль заставила меня замолчать.

Мы припарковались рядом с множеством машин сбоку от дома, откуда открывался вид на красивое терракотовое здание прямо перед нами, когда мы проезжали через ворота. Когда я была моложе, в этом месте я всегда чувствовала себя как дома.

Дом родителей Техаса был одной из немногих настоящих наследственных семей с мамой и папой, которые очень любили друг друга и своего сына и открывали свои объятия для всех его друзей. У меня никогда не было проблем с его родителями; я любила его маму.

Валери была из тех, кто любил сидеть дома; готовила, обслуживала своих мальчиков… но она предпочла заниматься этим, потому что именно это приносило ей удовольствие. Ее домашняя выпечка была восхитительной. Я почти помнила вкус знаменитого шоколадного торта, который съедали, когда бы он ни был испечен. Крис, отец Техаса, был для меня загадкой. Всегда добрый, дружелюбный и улыбчивый, но я чувствовала, что в нем было нечто большее, чем представлялось. Техас очень сильно напоминал мне его, как будто ты снимал слои, чтобы добраться до сути того, кем они были на самом деле.

Техас припарковался и заглушил двигатель, погрузив нас в неловкое молчание. Он изучал меня, а я смотрела прямо на него в ответ. Я вопросительно подняла бровь, но, вероятно, это прозвучало как "пошел ты". Ужасный позор.

Он выдержал мой пристальный взгляд, заставляя меня захотеть отвести взгляд от его проницательного взгляда, но я оставалась неподвижной. У меня сложилось впечатление, что он хотел что-то сказать, но не позволил словам материализоваться. И это было прекрасно. Мы не имели права на мысли людей, если они не хотели ими делиться. Иногда… просто иногда мне хотелось услышать, какие мысли крутились в головах людей.

— Ты уже не та девочка, которой когда-то была для нас. Ты никто, просто еще один наследственный ребенок. Так что держи свой хорошенький ротик на замке и ничего от меня не жди, — сказал он мне бесстрастно. — От нас, — поправил он, пристально глядя на меня.

— Оу, — сказала я беззаботно, пропустив мимо ушей его комментарии. — Ты думаешь, я вернулась ради тебя… это самонадеянно, — съязвила я с ухмылкой.

Я надеялась, что это немного задело его за живое, я была раздражена его реакцией и тем ответом, который он все еще мог получить от меня даже спустя столько времени.

— Дело в том, что мне больше нет дела ни до тебя, ни до других. Время изменило нас, я уверена, ты согласишься…

Я сказала ему правду, потому что все они подвели меня. Каждый из них, так или иначе. Я отказывалась забывать это.

Удивленный, недоверчивый смех прорезал напряженную атмосферу, охватившую нас.

— Престон был прав. Теперь ты действительно маленькая сучка, — протянул он, как будто был наполовину впечатлен, наполовину удивлен. — Хотя я думаю, что ты откровенная пизда.

— Я такая, какая есть. Я не приношу за это извинений. Как я уже сказала, мне все равно, что скажешь или сделаешь ты и твоя маленькая банда веселых людей. Я вернулась сюда с такими же правами, как и у тебя, смирись с этим, — мой голос был твердым.

Похоже, сообщение, которое я передала им в кампусе перед их маленькой бандой, не совсем сработало, и они пытались предостеречь меня, удержать подальше. Ист-Бэй был таким же моим домом, как и их, и я заслуживала вернуться сюда. Я должна была.

Никто не справится со мной без борьбы. Возможно, я раньше добровольно ушла, но на то были веские причины. На данный момент я была здесь, чтобы остаться, и если мне и дальше прийдется объяснять им такие глупые вещи, я буду разочарована. Больше, чем сейчас.

Конечно же, в их хорошеньких мальчишеских головках сидел мозг, который ухватился бы за эту информацию и сохранил ее надлежащим образом, чтобы не повторять ее снова и снова? Тупые мальчишки. Мужчины… тупые мужчины.

Выйдя из машины, я оставила его с этими словами, повисшими в воздухе, и направилась к главному входу. Прожекторы освещали дом и подъездную дорожку. Эстетика дома ничуть не изменилась, и создавалось ощущение, что мы перенеслись на годы назад. Мне всегда нравился иностранный вид этого дома с терракотовой окраской, которая соответствовала традиционным виллам в Испании. Толстые темно-коричневые деревянные двери и оконные стекла соответствовали дверям гаража на две машины, расположенного с правой стороны дома. Там были выставлены напоказ маленькие окошки, позволяющие увидеть старомодные машины, которые никогда не покидали этих гаражей, или они никогда не покидали их раньше. Никто никогда не был бы настолько глуп, чтобы обокрасть семью Пенн.

В просторном доме было выставлено на всеобщее обозрение множество больших окон, особенно на втором этаже. Подойдя к входной двери, которая располагалась с левой стороны дома, я обратила внимание на огромное стеклянное окно, которое выступало наружу. И тут же заметила большое скопление людей внутри.

Сделав глубокий вдох, я вошла через деревянную дверь, которая была слегка приоткрыта, позволяя гостям легко входить самостоятельно. Я огляделась в поисках кого-нибудь, кого узнала бы, и через несколько секунд запах ванильных духов и выпечки окутал меня, выжимая из меня жизнь. Я ответила так же крепко; я скучала по этой женщине, которая была для меня как вторая мама. Искренняя улыбка появилась на моем лице, когда она отстранилась, взяв мое лицо в свои руки, и осмотрела меня.

— О боже! Ты всегда была красивой девушкой, но теперь ты совсем женщина, — сказала она с легким акцентом, показывающим, что она родом не отсюда.

— Спасибо, Валери, — любезно сказала я ей, принимая комплимент за чистую монету.

— Идем, идем, — приказала она, нежно взяв меня за руку и увлекая за собой. Внезапно она остановилась, оглядываясь через плечо. — Ты не проводил эту леди внутрь? Ты позоришь меня, сын мой, — фыркнула она, качая головой, и потянула меня