– Спрашиваете!

– Тогда сама и закажи! А мне еще кофе и нам обоимяблочный пирог, согласна?

– Ага! Спасибо!

– А ты потом обедать-то сможешь?

– Не-а, у меня сегодня разгрузочный день.

– Что? – Илье показалось, что он ослышался.

– Мама с Нинкой за мою фигуру боятся и устраивают мнеразгрузочные дни.

– Да, сегодня ты классно разгрузилась, – подмигнулон девочке. Когда она не рассказывала о Нинке, Ляля была вполне приемлемымребенком.

Они оба с наслаждением уписывали яблочный пирог и болтали очем-то постороннем. Ляля была даже хорошенькой, когда оживлялась.

– Ляля! – вдруг раздался чей-то голос. Илья поднялглаза. Ляля испуганно оглянулась.

– Что это значит, Ляля?

Красивая женщина лет сорока, в белом платье с галстучком всиний горошек испуганно смотрела на них.

– Мама! Не волнуйся, это знакомый мужчина, Илья,помнишь, Нинка сказала, что он без огонька… – испуганно затараторила девочка.

Женщина как-то затравленно взглянула на Илью. Он чувствовалсебя до ужаса неловко.

– Илья? Голицын?

– Мы разве знакомы?

– Илюшка, ты меня не узнаешь? Неужто я так изменилась?

– Линка? Линка Ковалева, ты? – ахнул Илья, узнаввдруг свою одноклассницу, к которой был неравнодушен классе в седьмом иливосьмом.

– Илюша, вот привел бог встретиться… Ляля, ты что этотут лопаешь? Это называется разгрузочный день?

– Линуша, это моя вина, я предложил Ляле шоколаду спирогом, я ж не знал… что у детей тоже бывают разгрузочные дни. К чему? Девочкасовсем не толстая, на мой взгляд… – все это он бормотал от смущения инеловкости.

– Подумать только, Илюшка, сколько ж мы не виделись! Тытут отдыхаешь? Один?

– Нет, я с другом, мы тут еще и работаем… Ляля подшумок быстренько допила шоколад.

– Мам, можно я пойду, вам, наверное, поговорить охота…

– Да, в самом деле… Ты не спешишь, Илюша?

– Нет-нет, буду очень рад… Но кто бы нам сказал тогда вшколе, что мы сможем случайно встретиться на Тенерифе… Да мы тогда слова такогоне знали…

– А я тут постоянно живу уже два с половиной года…

Ляля поспешно ушла.

– Ты не голодна? Может, хочешь чего-нибудь? – заботливоспросил Илья.

– Только кофе, капуччино. Илюша, как хорошо, что я тебявстретила, нам необходимо поговорить…

– Да, Линуша, это правда.

– Илья, скажи, Нина с тобой…

– Нина ко мне, слава Богу, не имеет отношения, но вотмой друг, он всерьез…

– Илюша, объясни ему, бога ради, что с Ниной ничегонельзя принимать всерьез. Ни в коем случае. Это бессмысленно… Нине нужно толькоодно – удрать отсюда любой ценой.

– А почему она не может просто уехать?

Лина взглянула на него с такой грустью, что ему сделалось жутко.

– Потому что ей некуда ехать, – довольно жесткопроговорила она. – И мой муж ей не позволяет. Поверь, я сама хотела бы,чтобы она наконец отсюда смоталась, но… Илюша, я не хочу вдаваться вподробности, они очень неприглядны, но попробуй объяснить своему другу, что онпросто жертва очередной манипуляции, не более того.

– Кто кем манипулирует, Лина?

– Нина манипулирует мужчинами, а мой муж в свою очередьманипулирует нами всеми… – В ее глазах отразилась невероятная грусть. –Тебе Лялька успела что-то наболтать?

– Совсем чуть-чуть, она просто сказала, что ты здесьиз-за слабого здоровья, климат и так далее, а Нина сестра твоего мужа, вот ивсе.

Нина и вправду его сестра, но у меня со здоровьем все впорядке, это версия для Ляльки, и пока она в нее, кажется, верит. А на самомделе это, так сказать, почетная ссылка, он завел себе другую… Молодую девку,жениться на которой не хочет. У него, так сказать, есть семья, он никогда ее небросит. Ляльку он вправду обожает, раз в месяц прилетает сюда. А Нина… Я к нейнеплохо отношусь, жалею ее, покрываю перед мужем, выгораживаю, но я устала… Ах,Илюша, прости, что я все это на тебя вываливаю, но мне просто не с кем бываетпоговорить…

– Но почему ж ты не уходишь от мужа?

– Я люблю его, я боюсь остаться совсем одна… и он тогдаотберет у меня Ляльку. Ладно, дело сейчас не во мне. Так что с твоим другом?

– Он провел с Ниной ночь и заявил мне утром, что увезетее в Москву, что это просто неземная любовь, что он разведется с женой и будетснимать Нину в своем новом фильме, по моему сценарию, кстати.

– Ах да, она говорила, что ты сценарист… Но разве ямогла предположить, что это именно ты? А что у тебя в жизни происходит,Илюшенька? Как твои родители?

– Они умерли, совсем недавно. Но я сейчас не хочу говоритьоб этом.

– Хорошо, прости, я же не знала. Илюша, объясни своемудругу, что ей нельзя верить…

– Она что, сумасшедшая?

Ну, так, наверное, сказать нельзя, но она всегда быланепредсказуема, своевольна, капризна, ревнива до ужаса. Она трижды была замужеми ни с одним мужем не могла ужиться. Самый долгий ее брак длился три месяца.Она никого не любит, если хочешь знать, она, по сути, урод. Придумывает себеисторию, вживается в нее и здорово умеет заставить всех окружающих во все этоповерить. В ней, наверное, умерла актриса.

– Так, может, как раз и нужно эту актрисуреанимировать? Может, Артур ее судьба? Может, его она действительнополюбила? – испугался вдруг Илья.

– Хочешь знать, что она сказала, вернувшись утром?

– Не уверен, что хочу, – пробормотал Илья.

– И все-таки тебе лучше знать. Она вернулась сословами: «Какой придурок этот режиссеришка! Во все поверил, на все купился,армяшка, в жопе деревяшка! А его дружок хоть и пресный, как сырое тесто, ноумнее. Я сразу поняла, что он меня может расколоть с моим сюжетом. Зато армяшкаобещал дать мне полторы штуки евриков на дорогу до Москвы. Всякое даяниеблаго!» Это дословно, Илюша.

– Какая гадость…

– Пожалуйста, убеди своего друга, чтобы не давал ейденег и валил отсюда как можно скорее.

– Но она больна, ее надо лечить…

– Да почему? Она просто холодная, четко знающая своюцель…

– Какую цель?

– Скопить как можно больше денег. Собственно, онарешила, что ей хватит пока пятидесяти тысяч евро. Двадцать она уже набрала заполтора года…

– Ложась с любым…

– Не с любым. Только с тем, кто верит в ее россказни.Кстати, многих она так пронимает, что те дают деньги просто так, словнооткупаясь от ее несчастий…