Его начало помаленьку отпускать, но он всё ещё был чертовски зол.

Ипполит хмыкнул и достал компас. При приближении к кристаллам стрелка начинала вибрировать и крутиться. Однако настоящим из них оказался только один.

– Вот тебе и нечисть. Где вы его достали? – спросил он, вертя кристалл в руках.

– Это… это Марина, – сказал молчавший до этого парень.

Девушка с гонором и русалочьими волосами с неприязнью зыркнула на предателя и что-то прошипела в его сторону.

Ипполит медленно покачал головой.

– Откуда он у тебя? Это-то уж точно статья. Говори.

Марина насупилась, но ответила:

– У мамы стащила. Она в Институте работает.

– Ну это теперь ненадолго, – мрачно заметил Ипполит.

– Отдайте кристалл! – взвизгнула девушка и попыталась выхватить его из рук патрульного. Тот чуть отошёл в сторону, и несостоявшаяся чародейка неловко свалилась на пол рядом с Семёном.

– Ну-ну, коль попалась, не вертыхайся, – пробасил Коготков.

Ему стало лучше, он сел, опершись на стену и, морщась, растирал руки.

– Позвони майору, Пол, – сказал он. – Пусть разбирается.

И майор действительно разобрался. Отчитал детей. Взял номера телефонов, изъял кристалл и отпустил всех с Богом и последним предупреждением.

– А не мягко вы с ними, Олег Васильевич? – спросил Ипполит. – Засранцы ведь.

– Ты, можно подумать, засранцем не был, – ответил Кошевой. – Шокер забрали, за кристалл с мамаши спросим, со сторожа тоже. Всё.

Ипполит поморщился. Его бы воля, он бы этим деткам всыпал по первое число.

– Да, – продолжил Олег Васильевич. – Портал был открыт два дня. Может, он стихийно образовался, а может и нет. Вы с Семёном покатайтесь тут по округе, проверьте, нет ли где чего. Ясно? Коготков, ты как?

– В норме, Олег Васильевич. До сих пор не пойму, как эта девчонка меня достала.

– А ты больше ворон считай, – ответил майор. – Тебя ещё не так достанут, тьфу-тьфу, конечно. Ну всё, давайте.

За руль Семён не сел: чувствовал он себя всё ещё скверно. И выглядел не лучше. Ипполит взглянул на него, усмехнулся и выдал как всегда экспромтом:

В открытом портале тайна,

Тьма нависает над нами,

Но даже цунами стихает

под взглядом Семёна.

– Да иди ты, самурай хренов! – ругнулся на него Коготков. – Заводи давай.

Глава XIV

Майор проводил взглядом уезжающую машину и достал телефон. Приложил его к уху, замер: из трубки доносились длинные гудки, бесконечно долгие. Олег Васильевич хмурился, на лбу залегла глубокая морщина, а в голове крутились слова ведьмы: «… лучше бы за Алёнкой своей приглядывал».

– Алло! Пап! Алло, – голос дочери, звонкий и жизнерадостный, вывел его из оцепенения. Отлегло. Лицо расслабилось, майор улыбнулся.

– Алло, – ответил он. – Привет, зайка.

– Привет!

– Ты где сейчас?

– Да мы из школы идём.

– С кем?

– Ой, пап, ну какая разница?.. С Димой. Можно я к нему в гости зайду? Он позвал.

Олег Васильевич вздохнул. В ином случае он бы конечно разрешил. Но сейчас интуиция вопреки здравому смыслу била тревогу, махала красными флажками и кричала: «Ведьма! Портал! Подростки».

– Домой иди, Алёна, – произнёс майор сухо.

– Па-а-п.

– Иди-иди, тебе домашку делать надо.

– Па-а-а-ап.

– И в художку вечером…

Из трубки послышалось неразборчивое бурчание.

– Алён?

Пауза.

– Что, пап? – ответил унылый голос.

– Обещай, что домой пойдёшь?

– Ладно, – нехотя сказала девочка.

И Олег Васильевич вздохнул с облегчением: он знал, что его дочь обещание сдержит.

Алёнка отключила вызов и тоже вздохнула, но не с облегчением, а с досадой. Её карие глаза смотрели на Димку, на его веснушки, на румяные от лёгкого морозца щёки, и ей было жалко расставаться с ним сейчас, когда им только что было так весело.

Димка всё понял.

– Не пускает? – спросил он, понурившись.

– Ага, – протянула Алёнка.

– В другой раз?

– Ага, – повторила она. – Конечно.

Помолчали.

– Ну тогда… до завтра? – спросил мальчик. – Они уже как раз стояли у его подъезда. Алёнкин дом был через дорогу, идти ей было совсем недалеко.

– До завтра, – ответила девочка и улыбнулась.

– Ну, я пошёл, – сказал Коготков, но не двинулся с места: ему очень не хотелось уходить. Он стоял перед этой маленькой и славной девчонкой, и было ему как-то грустно и одновременно светло, и в груди отчего-то щекотало, и улыбка против воли сама растягивала щёки.

– И ты тогда… иди, – произнёс он, лишь бы чего сказать.

– Ладно, – сказала Алёна. – До завтра.

И она невесело поплелась к дому. Мальчик помахал ей рукой и вошёл в подъезд. Досадно. Неужели и Алёнке он не покажет своего Ваську? Алёнке, с которой они пуд соли съели за одной партой! Эх.

Впрочем, переживал мальчик недолго – всего три пролёта. А потом он стал думать о коте. О его сверкающей радужной шерсти, о его тёплых боках и умных жёлтых глазищах. На душе стало хорошо. Димка уже предвкушал, как придёт домой, скинет рюкзак и обнимет Ваську, но вдруг он застыл как вкопанный: у порога его квартиры стояла бабка Агафья. Та, что с первого этажа.

Сгорбленная старуха в цветастом платке и серой бесформенной кофте топталась у дверей Коготковых и что-то неразборчиво бормотала. Димка замер в нерешительности. Агафья не замечала его и не заметила бы, если б с плеча мальчика предательски не сполз рюкзак. Звук был совсем тихий, но старуха услышала и повернула голову. В тот момент Димке её глаза показались какими-то затуманенными, нечеловеческими даже, однако, через мгновение Агафья переменилась и стала совершенно нормальной бабушкой. Она весело подмигнула мальчику, и произнесла по-стариковски ласково:

– На ловца и зверь бежит. Да, соколик?

– Здравствуйте, – неуверенно ответил Димка.

– И ты будь здоров, касатик, – сказала бабушка. – А я вот к вам за солью пришла. Только дома никого нет.

Димка улыбнулся: сам соль любил. И с луковым пером, и с огурцами, и просто с хлебом. Он даже присказку придумал: «Соль – всему голова!»

– Ну как? – спросила старуха. – Поделишься с бабушкой?

– Конечно, – ответил мальчишка и зашагал наверх, на ходу доставая из кармана ключи.

Когда он отпер дверь и зашёл в квартиру, Васьки нигде не было видно. Мальчик прошёл на кухню и насыпал в кружку соли. А когда вернулся в коридор, в дверях уже стояла мама с пакетами в руках.

– Представляешь, Варвара, – говорила Агафья, – макарошки сварить решила, смотрю, а соль вышла вся. Хорошо, у тебя сынок добрый да хозяйственный.

Димка поздоровался с матерью и протянул полную с горой кружку соли старухе.

– Ого! Сколько насобирал, – удивилась Агафья. – Себе-то, милый, оставил?

Димка смущённо улыбнулся.

– Не беспокойтесь, Агафья Тимофеевна, – сказала Варвара. – Берите, если надо. Не просыпите? А то уборщица опять будет ругаться.

– А пущай ругается, – ответила старуха. –