Кот согласно замурчал и засветился мягким салатовым светом.

– А знаешь, на меня в школе голем напал. Настоящий. И… – Димка поёжился, – и тень за мной гналась. Тоже как настоящая. Вот как человек, только из темноты вся.

При слове «Тень» Васька встрепенулся и внимательно посмотрел мальчику в глаза.

– Но это ерунда всё. Показалось, наверное. Я, Васька, в детстве темноты боялся. Мне знаешь какие монстры мерещились? Вот даже в туалет ночью страшно было. А потом папа мне сказал, что всё это понарошку, понимаешь? Только в воображении. А раз в воображении, то можно с этим что хочешь делать. Вот хоть себя вообразить волшебником и фаерболы в чудищ кидать, это шары такие из огня… ну или там световой меч придумать себе. А потом мы с мамой этих чудищ рисовали, пририсовывали им всякое… очки там, колёсики к ногам. Знаешь, как смешно было? С тех пор я темноты совсем не боюсь, справился. И с тенью этой справлюсь, вот увидишь.

Васька воинственно мяукнул и на мгновение вспыхнул алым.

– Что-то мне есть хочется, – вдруг сказал Димка.

По квартире витал праздничный запах жареных котлет и более тонкий, но такой домашний, аромат варёной картошки с маслом. Варвара вовсю готовилась к приезду гостей.

– Пойдём посмотрим, может стащим чего, – сказал Димка и отправился в кухню. Кот, конечно, пошёл за ним. От таких предложений коты не отказываются.

– Мам, можно мне бутербродик? – спросил мальчик, показывая на хлеб с тонко нарезанной колбасой.

– Можно, но только один.

Васька тоже мяукнул и потёрся о ногу хозяйки.

– А тебе нельзя, – сказала Варвара. – Ты уже приходил пять минут назад. Вот объешься, станешь толстый и лопнешь.

Васька фыркнул. А Димка схватил бутерброд и отправился в комнату.

– Не таскай по квартире, – крикнула ему вслед Варвара, но было поздно.

В комнате Димка разделил бутерброд по-честному: себе взял хлеб с маслом, коту отдал колбасу. Васька не спорил, чего с Димкой спорить-то?

– Слушай, Дим, – в комнату вошёл папа. – Надо будет Ваську в детской запереть. Как думаешь, сможет он там посидеть тихо?

– Не надо его запирать, – заступился за кота Димка. – Чего его запирать? Он член семьи, между прочим.

Семён тяжело вздохнул и посмотрел на кота.

– Член. Вот только документов у нас на него нет. Мы этих людей не знаем, напишут на нас заявление, и привет Васька.

Димка погрустнел: отец был прав.

– Ну не знаю, – протянул мальчик. – Я и в школе-то терпел, чтобы не рассказать никому, дома ещё теперь. Васька, а ты можешь не светиться пару часиков, а? Ну как обычный кот.

Васька обиженно фыркнул: «Как обычный кот! Вот ещё!»

– Ну, пожалуйста, а то там котлеты, а тебя в детской запрут.

Васька горько вздохнул. Спрыгнул с кровати на пол, сел и начал тускнеть. Было видно, что ему это даётся непросто, но чего не сделаешь ради новых друзей и котлет. Ещё чуть-чуть, ещё чуточку, и вот свет, излучаемый шерстью, совсем погас, и Васька превратился в обыкновенного кота, крупного, серого. Но даже теперь, его благородной густой шубе позавидовал бы любой кошачий.

Васька отряхнулся и, не произнося ни звука, заскочил обратно на кровать.

– Знаешь, – сказал впечатлённый Семён сыну. – Иногда мне кажется, что он умнее нас с тобой вместе взятых, – затем подумал и добавил. – А иногда, что такой же балбес.

И тут в дверь позвонили. Семья Коготковых встрепенулась и пошла встречать гостей.

Дверь открыла Варвара. На пороге стоял маленький коренастый дед со всклоченной неопрятной бородой, широким мощным лбом и чёрными глубоко посаженными глазами. С дедом пришло ещё трое.

– Варечка, дочка! – старик расплылся в улыбке, обнажив прокуренные гнилые зубы.

– Дядя! Сколько ж лет мы не виделись! Ну вы проходите, не стойте в дверях-то.

Толпа протиснулась в коридор: за дедом вошли двое здоровых мужиков, похожих друг на друга как две капли воды и женщина, чуть старше Варвары.

– Светульку помнишь мою? – спросил дед, указывая на женщину. – Вот, выросла. А это племянники-близнецы, Гаврила и Глебушка. А это у нас кто? – спросил Потап и указал толстым корявым пальцем на Димку, от стеснения прячущегося за отца.

– А это Димка мой, – сказала Варвара. – Ну иди сюда, поздоровайся с дедом.

Димка вышел. Маленький и щуплый. Дед Потап был перед ним, что старый пень перед зайчонком. И пень этот Димке не понравился. А больше всего не понравилась ему тётя Света, она была как из мультика какого-то. Сама тощая, нос острый, порезаться можно, глаза беспокойные, но наглые, будто усмехаются всё время.

– Ну вы проходите-проходите, – позвала Варвара гостей в комнату. – Сейчас на стол накроем, обедать сядем.

– Выпьем по маленькой, – подхватил Семён.

– Ну я-то не буду, – сказал дед. – За рулём. А вот детки, поди, не откажутся. Как детки, не откажитесь? – Обратился он к Гавриле с Глебом.

Те наперебой закивали: «Не откажемся, мол».

– Ну и хорошо. Смотри Семён, какая у меня нонче карета. – Старик подвел Семёна к окну и отдернул занавеску.

– Ого! – присвистнул тот. У подъезда могучим вороным стоял здоровенный крузер. – Ничего себе. А Варя говорила, вы из деревни приехали.

– Из деревни, – усмехнулся Потап. – Да ты не думай, крузер-то не шибко новый. Мы не буржуи какие-нибудь. Но жить умеем. По просёлку на нём колесить сподручно, задницу не отшибешь.

Жить дед Потап, судя по всему, действительно умел. И он сам, и дети его были одеты дорого и красиво, во что-то, что называется, брендовое. Да и привезли с собой бутылку дорогущего коньяка, Коготковы такого отродясь не пили.

– Машина супер, – тоскливо протянул Семён. Его собственная лимонного цвета шестёрка, старенькая, но нежно любимая, заводилась теперь через раз.

– Давайте к столу, – позвала Варвара.

Расселись. Васька отчего-то не выходил. «Ну и слава Богу, – подумал Семён. – Целее будет». Налили по одной, выпили. Завели разговор. Дед Потап оказался говорливый да смешливый, всё с Семёном шутил и подливал ему водки. Приезжие братья всё больше помалкивали да зыркали по сторонам. Светуля болтала по переменке, то с Варварой, то с Димкой.

«У меня от неё мурашки по коже,» – подумал мальчик. Странно это было. И вроде говорила она ласково, кивала понимающе, а что-то Димке всё ж в ней не нравилось.

– Хороши котлетки, – сказал дед Потап. – Прям как моя Дуня готовила, покойница. Очень уж хороши.

– Да, – с улыбкой заметила Варвара. – Почти всё и съели.

И тут из детской раздалось недовольное «Мяу!»

Близнецы встрепенулись, Потап с удивительным для старика проворством повернулся на звук.

На кухню вошёл кот. Большой серый недовольный кот. Васька никак не мог