Потап. – Ты пошто, змея, Коготковым дверь зачаровала? Ты это была, не отпирайся! Светуля, подтверди!

Светуля кивнула. Глаза её точно гвозди впивались в Агафью и ничего хорошего не предвещали.

Старуха глянула на неё мельком, будто пыль стряхнула, топнула ногой в протёртом тапке, и дверь за Потапом с шумом захлопнулась. Светуля и близнецы остались снаружи.

– Сквозняк, – констатировала Агафья.

– Ты что себе позволяешь, колода?! – прикрикнул на неё старик, глаза его налились кровью.

Агафья вздохнула.

– И чего ты, ваше высочество, к моим соседям привязался? Хорошие ж люди, по хозяйству мне помогают.

– А ты поди ничего и не знаешь?

– Что-то знаю, чего-то не ведаю, – ответила старуха туманно.

Потап задумался, на лице его мелькнула и спряталась в бороде неуверенность: «А вдруг и впрямь не знает…»

– У них моя… вещь, – ответил он, помедлив.

– Великое дело, вещь! Обменяй, аль выкупи, денег у тебя, что былинок в поле.

– Уперлись они, старуха! Как рогом уперлись. Да только я с ними слажу, по-своему. Только ты, карга, мне больше палки поперёк колеса не суй. Ясно тебе?!

– Что-то ты всё угрожаешь да угрожаешь, Потапушка. Или мне тебя по-старому величать, Гневко Будимирович?

– Ой, старуха. Коли знаешь, как меня величать, так ведь бояться должна. Я ж тебя старую напополам порву!

Агафья усмехнулась презрительно и процедила сквозь стальные зубы:

– А ты попробуй, касатик.

И тут не весть откуда на Потапа налетел ветер: пресловутый сквозняк бросил ему в лицо пригоршню пыли. Чёрный старухин кот угрожающе выгнул спину, зашипел, когти его сверкнули золотом, а из дальней комнаты послышался скрип, вой и хлопанье крыльев.

Дед в бессильной злобе сжал кулаки, бросил на Агафью испепеляющий взгляд, плюнул на пол.

– Будешь мешать мне, – сказал он грозно, – я твою голову на шпиль насажу, ясно?!

И он, хлопнув дверью, вышел вон.

Ветер и вой стихли. Кот опустил спину и жалобно посмотрел на хозяйку.

– Что, Василич, струхнул маленько? – спросила его Агафья и улыбнулась.

Кот ничего не ответил, вместо этого он развернулся и пошёл в комнату, однако вся его походка отчетливо выражала простую мысль, что Василий Василич – кот уважаемый и для таких фортелей уже староват.

– Ладно, – сказала сама себе Агафья. – Раз уж сам прынц пожаловал, то и мне мешкать не надобно.

И она отправилась на кухню, положила перед собой на столе серебряное блюдо, бросила на него яблоко. Яблоко покатилось. Серебро точно смола сделалось прозрачным, и Агафья увидела лес, припорошенные снегом ели, дорогу, по которой ковылял и жаловался на свою нелёгкую жизнь старый пазик.

Яблоко сделало ещё оборот, и перед взглядом старухи предстала деревня, дом, двор, люди. Агафья услышала обрывок разговора: «… а вообще-то он хороший был мужик…»

Ещё оборот, и вот она видит женщину, та сидит за журнальным столиком и украдкой утирает рукавом слезы. Кто-то зовёт её, она поднимается, чтобы вернуться к гостям, но вдруг – «Чу!» – говорит Агафья – женщина замирает, затем хлопает себя по лбу. «Да как же это я забыла-то?» – доносится из глубины блюда её тихий растерянный голос. Она быстро опускается перед журнальным столиком на колени и достаёт с полки под столешницей старую, истрёпанную временем, телефонную книгу.

Глава XVI

– Вот и всё, – сказала Варвара и вытерла руки о передник. Красивый это был передник: на нём, спрятанные в затейливых узорах, кукарекали красные петухи. Борщ был сварен, в воздухе витал запах свёклы, петрушки и перца. Утро задалось.

– Погоди, Васька, – сказала Варвара коту, уныло наблюдающему за ней со стула. – Сейчас с тобой поиграю.

Она взъерошила ему шерсть на загривке и отправилась в детскую за бантиком – любимой Васькиной игрушкой. Всё-таки классика бессмертна: простой кусок бумаги, перевязанный посередине верёвкой, приводил кота в восторг, заставлял его бегать, скакать боком с выгнутой спиной, прятаться в засадах, чтобы потом одним прыжком в сверкающем полёте настигнуть свою добычу.

Играл с котом, в основном, Димка. Но и Варвара любила порой отложить свои домашние дела, чтобы повозиться с Васькой. И тогда случалось волшебство: хозяйка, мама, жена – она в один миг превращалась в маленькую весёлую девчушку, озорную и искрящуюся. Ту самую, какой была много лет назад, и какой её можно было узнать теперь только в самые счастливые моменты жизни.

Варвара вернулась и прошуршала бантиком у кота перед носом, тот отвернулся.

– Что это с тобой? – удивилась хозяйка. – Уж не заболел ли?

Но Васька выглядел здоровым, светился спокойно, и только взгляд в этот раз показался ей каким-то грустным.

– Тебя не поймёшь, – с досадой проговорила Варвара. – Ну, лентяй! Давай поиграем!

И она снова подёргала перед ним игрушкой. Кот улёгся на стуле и прикрыл лапой нос. Варвара засмеялась: уж больно это выглядело забавно. В этот момент на столе зазвонил мобильник. Номер был незнакомый. «Опять какая-то реклама», – подумала она с досадой. Но трубку взяла. С тех пор, как родился Димка, Варвара всегда поднимала трубку.

– Алло, – голос, раздавшийся из динамика, был слабый и кого-то отдалённо напоминал.

– Слушаю, – сказала Варвара.

– Варя? Это ты?

– Да. Кто это?

– Это Света… ты меня, наверное, не помнишь. Света Пантелеева, твоя троюродная сестра.

«Что за глупости,» – подумала Варвара.

– Конечно, помню.

– Ты у нас в детстве ещё в деревне гостила, мы с тобой всё по грибы бегали.

– Да помню я.

– Папа тебя очень любил.

– Свет, да что происходит?

– Он умер, Варя.

– Кто?

– Папа.

У Варвары перехватило дыхание.

– Как… когда?

– Варь, уж девять дней как.

Холодный озноб пробежал по телу.

– Как девять дней?

– Ты прости меня, надо было сразу тебе позвонить, да я…

«Как девять дней?» Света говорила что-то ещё, Варвара отвечала заторможено, будто во сне. А в голове всё крутилось: «Как девять дней? Кто же это тогда приходил? Кто?» Наконец, разговор закончился, и она попрощалась.

Села на краешек табуретки в задумчивости кусая губы. «Кто же это был?» Воспоминания картинками крутились у неё в голове, и ей уже не казалось, что дед Потап был таким уж настоящим. Да и когда она его в последний раз видела? Лет двадцать назад? А Света? Какие у неё были острые колючие глаза! Света ведь была такой мягкой, доброй девочкой… Что же это всё-таки было? И тут Варвару осенила догадка. Она взглянула на кота, тот ответил ей жалобным, совсем человеческим, взглядом.

– Значит, они за тобой приходили? – Варвара растерянно погладила любимца по голове. – Кто же ты такой, Васька?

Но Васька, конечно, не ответил, хотя, наверное, очень хотел.

– Ладно, – сказала она, собираясь с мыслями. – Сейчас позвоним