А ведь еще остается «эква» — единственное слово, в точности запомненное Настей из сбивчивой речи хантыйки. В конце концов, это можно оставить на завтра, время-то уже ближе к одиннадцати, пора ложиться спать. Сложный день или не очень — не важно, режим никто не отменял.

Анализируя перед сном собственные поступки, Морозова могла бы легко описать их одним словом: сумасшествие. Поперлась к непонятным коллекторам, рискуя встретиться с сектантами или представителями криминальной среды. Почти поверила в какие-то там порталы с дурацкими названиями. Зашла в один из них, так и не разобравшись с собственными ощущениями. Впустила в квартиру какого-то постороннего типа, который пренебрегает законами физики. Искала в сети описание по применению птичьих перьев в магических ритуалах. Дальше-то что будет? Шапочка из фольги на голову как защита от некоего бдящего «Большого брата» и зловредного излучения?!

Спала Настя сладко и без снов, а утренний звон будильника и вовсе подводил черту под вчерашним, настраивая на текущие дела. Несомненно, минувший день прошел странно и кое в чем — даже непонятно и пугающе, но это не повод паниковать.

Подъем, быстрая растяжка, душ, завтрак — и на работу пора, сегодня с девяти до восьми полная запись… Старый конверт вместе с содержимым был упакован в новенький файл, а затем уложен в сумочку. Надо взять с собой: вдруг придется встретиться с куратором, так пусть посмотрит…

Анастасия Юрьевна торопилась, а потому не заметила простого и очевидного факта: темное пятно на створке старого трюмо поползло вверх, отвоевав себе не менее полутора сантиметров у продолжающей отслаиваться амальгамы.

Гринч и сургутская барыня

Едва Морозова зашла в клинику и собралась в комнату для персонала, чтобы переодеться, как администратор Юлечка зашептала одними губами:

— Т-с-с-с! Осторожно! Там Гринч! На взводе, уже поругалась с Коваленко.

— Причина? — рассеянно спросила доктор Морозова, думая о своем и вешая в общий шкаф-купе пуховик.

— Сало! — выпалила Юлечка, тихонько давясь смехом и то и дело прикладывая к носу платочек, как будто ее одолевал насморк.

Столь необычный предмет ссоры Гринча и Коваленко требовал пристального внимания, а десять минут в запасе имелись.

Хотя для Гринча, на самом-то деле, никакой повод вовсе не был нужен.

Тайное прозвище было прочно и давно приклеено коллегами к Элле Иванищевой, визажисту. Нет, она не казалась бедной, несчастной, одинокой и зеленой, каковым был соответствующий одноименный персонаж, ни в коем случае! Напротив, родители много лет отработали не на последних должностях в местном офисе Газпрома, и года два назад отбыли на постоянное место жительства в город Сочи, поближе к теплу, оставив любимой дочери большую квартиру в престижном жилом комплексе. Машина у Эллы-Гринча тоже имелась, да не какая-нибудь, а худо-бедно «Лексус». По семейным стопам девушка в свое время не пошла, променяв учебу в вузе на какую-то сомнительную академию красоты. Да и зачем учиться и «впахивать», если родители фактически содержат дочку, будучи готовы это делать сколь угодно долго?.. Создатель не обидел Эллу внешностью, одарив кукольной красотой с мелкими и изящными чертами лица. А в сочетании с точеной фигуркой и необходимыми атрибутами женской ухоженности кукольная красота привлекала немало мужских взглядов…

Только вот обладатели этих взглядов, — от обычных голодных до искренне и по-хорошему заинтересованных в обществе симпатичной девушки, — обычно пропадали с горизонта, стоило им пообщаться с мадемуазель Иванищевой хотя бы недельку — другую.

Потому что у мадемуазель по жизни все плохо. Вокруг нее в коварном хороводе крутятся похотливые козлы, недалекие клуши, хитрые жуки, форменные дятлы, да и просто — овцы. Нет рядом людей, сплошной зоопарк, и все, все они интригуют, завидуют, подставляют, норовят обидеть именно Эллу и вообще всячески гадят так, что только в оба смотреть успевай.

Тяжко жить на свете таким людям, у которых все плохо на уровне самого настоящего «все хорошо». За что они обижены на весь мир и каждого его обитателя в отдельности — загадка на уровне тайн Вселенной, ибо постичь сие не в состоянии никто…

Перед Новым годом у визажиста полно работы, потому что целый полк красавиц рассчитывает пройти ускоренный курс молодого бойца: освоить к празднику модные тренды макияжа под контролем специалиста. В клинике имелся отдельный кабинет для подобных услуг, и пользовался он немалым спросом. Вот и сегодня у Эллы-Гринча индивидуальные мастер-классы для барышень были расписаны с утра и до вечера.

Сложно сказать, как Иванищева находила общий язык с клиентками, но сама Настя не хотела бы доверить свое лицо этой даме даже для самого крутого боевого раскраса.

— Дело-то к Рождеству, к католическому, вот Гринч совсем плоха стала, готовится праздник украсть! — хихикнула Юлечка.

Суть небольшой ссоры, которая привела визажиста Эллу на грань белого каления, заставив уединиться в комнате отдыха, крылась в особенностях кухни и отношения к отдельным блюдам. Сургут — город многонациональный, и у каждой группы представителей отдельного народа кухня и пищевые пристрастия, конечно же, свои. Дарья Коваленко, врач-косметолог, украинка, всегда приносила коллегам «настоящий, домашний витамин Эс», как она называла определенный продукт, вознося его достоинства: от источника энергии, так необходимой в холода, до тонизирующего средства для кожи. Сало, конечно же. В разных видах, да такое вкусное, что и уговаривать кого-либо пробовать не нужно было. Зимой же гостинец улетал махом, не залеживаясь в общем холодильнике ни дня. Как говорится, достаточно посмотреть — и тут же нету, а какой-то счастливчик утащил последний кусочек

Утром, с холода, Дарья от души предложила Элле-Гринчу дегустацию «витамина Эс», да на зерновом черном хлебе, и тут же нарвалась на неприятности.

— Кладбище холестерина… жировая отрава… преждевременная старость… белый яд… три минуты на языке — три года в бедрах! — доложила администратор. — И это самое мягкое, что было сказано Гринчем. Взъелась она на Дарью Леонидовну и пошла ворчать…

Облик доктора Коваленко с перечисленными характеристиками никак не совпадал, напротив, при регулярном потреблении сала в свои неполные сорок лет она выглядела почти ровесницей Насти, не прибегая ни к каким косметологическим или медицинским ухищрениям. Но Гринч стояла на своем, разнося животные жиры в пух и прах, да так, что пришедший на работу персонал предпочел разбежаться по своим кабинетам, не прислушиваясь, хотя до визита первых посетителей оставалось еще минут двадцать. Сама Дарья поступила как всегда мудро, следуя простой истине — не вступать в нелепый конфликт и не портить себе день.

Когда Настя вошла в общую комнату, то застала там пыхтящую на диванчике Эллу, облаченную в зеленое вязаное платье из пряжи с ворсинками, как раз под стать образу похитителя Рождества. На приветствие Морозовой она ответила что-то невразумительное, а потом начала ворчать: