— Почему я обязана надевать белый халат для работы?! Что это такое? Нет у меня медицинского образования, я вообще ви-за-жист, а не медсестра какая-нибудь, которая ляжки лазером щиплет! И, видите ли, опять медосмотр проходить! Задолбали!

— Так и я не медсестра, Элла. — Попыталась улыбнуться Настя, превращая разговор в шутку. — А хоть бы и медсестра… Чем тебе медсестры не угодили, или они чем-то хуже других?.. Все в халатах, это же медицинское учреждение. Не хочешь халат — надень костюм, можно и не белый даже. Синий, например. И профосмотр с анализами проходят все, на что было дано, между прочим, полтора месяца. Еще три дня у тебя в запасе, так что есть время, если поторопиться.

И началось…

Пока Настя переодевалась у своего шкафчика за ширмой, злобное ворчание наполняло помещение, как будто собираясь по углам темной, вязкой и удушливой пылью. Обычно девушка пропускала мимо ушей то, что говорила Элла, стараясь просто не обращать внимания. Если у человека в жизни все плохо, его уже не переубедить.

Но сегодня сердитые выпады Иванищевой воспринимались совершенно не так. Они как будто даже бодрили, как чашка крепкого чая. Какая-то часть Анастасии Юрьевны страстно желала, чтобы здесь немедленно оказалась Дарья, да не просто оказалась, а ответила Гринчу на всю эту мерзкую словесную чепуху, желательно больно, хлестко и жестко. Интересно было бы послушать, как она поставит Гринча на место. Другая часть доктора Морозовой, какая-то холодная и болезненно чужая, наслушалась достаточно, подтолкнула выйти из-за ширмы и заставила резко бросить:

— А ну-ка, хватит.

Настя не узнала свой голос, и даже не голос, а повелительный тон, которым была произнесена фраза.

— Не поняла. — Не чуя подвоха, скривила губки Элла. — Что тебе хватит? Сало есть, как эта всезнайка Коваленко, или что другое?

Тонкая холодная змейка раздражения потекла вдоль позвоночника, закрутилась возле лопаток, и как будто выстрелила чужими словами, больно отдающимися в голове Морозовой, срывающимися с языка стеклянным обжигающим звоном:

— Я сказала — хватит. Помолчи. До вечера. Или пока не надоест цапаться со всеми окружающими. Что выберешь?

Элла Иванищева замерла на диванчике, явно не ожидая такой отповеди. Сливочно-белая кожа шеи покрылась пунцовыми пятнами.

— Не пошла бы ты… — начала Элла не самую любезную фразу, но довести до конца так и не смогла, оперируя разве что нечленораздельными звуками: — А-а-а… у-м-м…

Глядя с мрачным и жестоким удовлетворением на то, как глаза скандалистки буквально вылезают из орбит от напряжения, доктор Морозова тем же стеклянным голосом проворковала:

— То-то же.

Она вышла из комнаты отдыха в приподнятом настроении и мельком поймала собственное отражение в зеркальной стене коридора: разрумянившееся лицо, яркие голубые глаза, змеящиеся по белой ткани медицинского костюма шелковые пряди волос, как будто ставших на тон темнее. Залюбовалась. Хороша-а-а…

Опомнилась Настя только в кабинете, где сегодня должна была вести консультативный прием. Что произошло?! Откуда взялось поганое ощущение собственного превосходства, утверждающего, что имеешь право приказывать, распоряжаться чужими действиями и поступками, а самое главное — получать от этого удовольствие?! За что напустилась на Гринча, да еще в таком тоне?!

Девушка быстро закрутила волосы в пучок, надела медицинскую шапочку. Маска на консультативном приеме не нужна — потенциальные пациентки должны видеть «товар лицом», то есть чистую сияющую кожу без макияжа…

— Проходите, доктор вас ждет! — щебетала за дверью Юлечка, которая по установленному правилу провожала до кабинета впервые пришедшую на прием пациентку или пациента.

В последнее время посетителями клиники все чаще становились мужчины, стремящиеся воспользоваться услугами эстетической косметологии.

— Да не слепая, дорогу вижу! — ответило Юлечке надменное и вальяжное женское контральто.

Пациентка. Судя по яростному стуку каблуков по плиткам пола, из тех, кто категорически отказывается переобуваться в специальные одноразовые тапочки, предпочитая надеть бахилы поверх собственной обуви. Острые каблуки, как известно, бахилы прокалывают на раз-два, а уличный снежок, превращаясь в грязноватую кашицу, быстро вытекает наружу, оставляя соответствующие следы на идеально чистом полу.

«Барыня!» — с легким ужасом подумала Настя и попала в точку.

Сургутских барынь очень любят пародировать в «Сomedy Woman». По версии знаменитого шоу, этот типаж представляет собой даму в норковой или соболиной шубе в пол, в меховой шапке в любом помещении (по безнадежно устаревшей моде «восьмидесятых», когда демонстрация мехового головного убора считалась признаком достатка, и даже фотографировались многие женщины в шапках — на память), с вызывающе ярким макияжем и стилем поведения, именуемым в народе «крутой понт».

Есть такой типаж в Сургуте, есть, он не вымер. На самом деле, барыня — она и в Африке будет барыня, и в любом городе на планете Земля. Барыня любит, чтобы всего было много и через край, чтоб не подумали, упаси Бог, что ей не хватает средств на самые дорогие духи, сумочку «Луи Виттон», часики «Омега», последнюю версию айфона или маникюр с пятисантиметровыми когтями, где каждый отдельный боевой коготь будет обильно облеплен стразами.

Барыня всерьез считает, что, будучи за рулем автомобиля, не надо пропускать старушек на пешеходном переходе — ни хрена им не сделается, подождут. Барыня на руководящей должности, каковых развелось немало, уверена, что достаточное количество средств на банковском счете и какая-никакая власть дает ей право «тыкать» подчиненным и показывать им «кузькину мать» с завидной периодичностью, ибо холопам не фиг расслабляться. Барыня не станет покупать в аэропорту плебейскую водицу в пластиковых бутылочках, предназначенную для простых смертных, нет: она с должной степенью показного величия приобретет минералку в «стекле», и только известного французского бренда (в полной уверенности, что вода разлита из разных краников). Барыня будет делать много забавных и нелепых с точки зрения обычного человека вещей, принципиально важных разве что для самой барыни, постоянно боящейся уронить себя в собственных глазах.

Именно такой типаж торжественно вступил сейчас в кабинет для консультаций, шкрябнув по двери теми самыми богато инкрустированными пятисантиметровыми когтями, так что Настя всерьез задумалась, не осталось ли на дереве царапин. Сшибающий с ног аромат дорогого парфюма, кепка из белой норки (улыбчивая Юлечка не достигла успеха, уговаривая посетительницу снять головной убор, и за это, кстати, с нее в конце месяца снимут процент премиальных), выражение ленивой скуки на лице.

— Присаживайтесь, давайте познакомимся. Меня зовут Анастасия. — Вежливо проговорила Морозова, указывая женщине на удобное кресло. — Вам нужно максимально правдиво заполнить медицинскую анкету, не пропуская ни одного пункта.

Ей уже приходилось общаться с барынями, и не раз. Самый верный тон поведения — нейтральная вежливость и мягкое убеждение там, где требовалось притормозить пациентку в попытке стать красавицей «вдруг и сразу». Вот и думай, становиться ли пластическим хирургом! Станешь — барыни повалят валом…