Именно так назывался плоский двухэтажный дом, занимавшийчетверть квартала. У дверей на охране стояли два глубокомысленных циклопа. Одинковырял в ухе какой-то железкой. Другой задумчиво заглядывал в дуло пищали, повсем признакам заряженной. Танин опыт общения с циклопами – а их было достаточнои в Тибидохсе – выработал три главных правила. Первое: в глаз циклопам несмотреть и внимания не привлекать, второе – ни о чем не спрашивать и третье –целеустремленная уверенность движений. Именно с этой целеустремленнойуверенностью Таня прошла мимо циклопов и оказалась в просторном холле, вкоторый выходило сразу три лестницы.

Посреди холла стояла девушка лет шестнадцати с пего-зеленымиволосами, с прической а-ля Гробыня и с жуткими скалящимися черепами наперстнях. Однако этим сходство девушки со Склеповой и ограничивалось.

Таня приблизилась к ней и вежливо спросила, нет ли здесьсейчас Гробыни и где ее вообще можно найти. Пего-зеленая настороженноуставилась на Таню, скользнув взглядом по волосам, лицу и контрабасу. Таняощутила, что не произвела на нее впечатления.

– Разве вы склепка? – недоверчиво поинтересоваласьдевушка.

– Кто? – не поняла Таня.

– Ну, в смысле, фанатка?

– Нет.

Девушка очень удивилась. Даже обиделась.

– Как, вы не любите Гробыню? Разве можно ее не любить?

– Почему не люблю? Люблю, но я не фанатка. Так оназдесь? – нетерпеливо спросила Таня.

Пего-зеленая прищелкнула пальцами, воспроизводя знаменитыйжест Склеповой лучше самой Склеповой. Перстни звякнули.

– Ой ля-ля! Нет, сегодня ее еще не было. Я сама еежду! – сообщила она.

– Так она скоро будет?

– Это неизвестно. Станешь ждать?

Таня покачала головой.

– Пожалуй, нет. Думаю, мне лучше зайти к ней домой. Гдеона живет?

Глаза пего-зеленой девушки расширились. Она расхохоталась.Подхалимское эхо услужливо разнесло ее хохот по всем лестницам.

– Нет, вы слышали эту?.. Наглость – второе счастье, анаивность – первое! – воскликнула она.

Таня нахмурилась.

– А что тут такого? Да, я спрашиваю, где живетСклепова. Не знаешь – так и скажи, – произнесла она сердито.

Девушка перестала смеяться.

– Разумеется, не знаю! Никто не знает, но все не прочьузнать! Все без исключения! – сказала девушка с розово-фиолетовымиволосами, делая рукой широкий жест.

Таня огляделась и, к крайнему своему изумлению, обнаружилапоблизости еще человек десять малиново-желто-сине-зелено-фиолетововолосых. Всеони стояли и чутко прислушивались к их разговору. Некоторые демонстративносмотрели в потолок или в пол, будто их ничего больше не интересовало.

– Разнюхивают! Видала? – прошептала пего-зеленая.

– Они тоже ждут Гробыню? – спросила Таня.

Девушка кивнула.

– И давно они тут? – спросила Таня.

– Кто как. Я лично четыре дня. Но не постоянно! Каждыедвенадцать часов мы с подругой подменяем друг друга! Ей повезло чуть больше – унее уже есть автограф и перчатка Гробки!.. Первый раз моей подруге повезло вдва часа ночи, а в другой раз Гробыня появилась в четыре часа дня… И снова былане моя смена! Невозможно подгадать, да? – спросила девушка.

Таня усмехнулась, подумав, что Склепова всегда быланепредсказуема.

– А по зудильнику нельзя позвонить? – спросилаона.

– Говорят, нельзя. Подходит жуткий мордоворот и сразуначинает орать. Редкостное хамло! – сказала девушка с негодованием.

– Охранник, что ли? – не поняла Таня.

Только через десять минут, уже расставшись с пего-зеленойфанаткой, Таня запоздало сообразила, кем был упомянутый мордоворот, и выругаласебя, что не догадалась спросить номер зудильника. Возвращаться на студиюжелания не было. Потоптавшись в замешательстве, Таня решила прибегнуть к магиии вызвать Гробыню через перстень. Такой способ связи тоже существовал, хотя ибыл более трудоемким. Однако прежде, чем она настроилась и, вызвав в памятинеобходимые зрительные образы, произнесла заклинание, ее отвлек шум.

У дома слева от студии стоял здоровенный плотный мужик вбезразмерной темной майке. Круглая как мяч, тщательно выбритая голова казаласьгостем на его огромном туловище. Через равные промежутки времени мужик ударял встену кулаком и исторгал вопль, похожий на брачный призыв лося.

Таня взглянула на него искоса, с опаской, собираясь уйти,затем взглянула еще раз, остановилась и недоверчиво всмотрелась. Мужикпоказался ей удивительно знакомым.

– Гуня! – окликнула она.

Мужик перестал сотрясать дом и медленно, угрюмо, кактанковая башня, повернулся. Тане стало не по себе, когда она представила, чтомогла обознаться.

– О, Танька! Блин! Какими судьбами? – заоралмужик, заключая ее в медвежьи объятия.

– Контрабас раздавишь! – только и успела сказатьона.

Наконец лапы Гуни разжались. Таня смогла набрать воздух иопределить примерное количество раздавленных ребер. Неужели ни одного? Странно,очень странно…

– Вот я вас и нашла! Зачем ты бедную стену бьешь?Тренируешь Гломус вломус?

– Не-а, чего его тренировать? Я изгоняю стресс наружу,чтобы не дать ему разрушить меня изнутри, – подумав, сказал Гуня.

Для прежнего Гуни эта фраза была бы безумно сложной.Сегодняшний же оттарабанил ее бойко, как попугай. «Похоже, Склепова все времяповторяла, и он запомнил», – решила Таня. Она еще в Тибидохсе заметила,что Гломов обожает думать Гробыниными мыслями. А еще точнее: полуфабрикатнымизаготовками ее мыслей.

– Стресс?

– Ну да. Гробыня меня измотала… Сказала: «Стой тут!Жди!» А я ненавижу ждать! Уа! Меня прямо всего трясет! Лучше б домаостался! – заревел Гуня.

Его кулак взметнулся, и от стены вновь полетели каменныекрошки.

– А где Склепова? – спросила Таня.

– Она это… в магвазине. Она способна на минутузаскочить в магвазин за зубной щеткой и вернуться через три часа с тележкойпокупок.

– А ты сам с ней ходи! – предложила Таня.

Гуня ухмыльнулся.

– Гы! Так она меня и взяла! Она говорит, что я у неенад душой стою!.. И вообще, когда я с ней в магвазине, ее трясет!