и прочие, побросали свои городки, или зимовники; со всеми их родами, улусными людьми и стадами они бежали в соседние степи под покровительство маньчжурского владетеля Шамшакана, которого были вассалами. Из их покинутых зимовников Хабарову особенно понравился городок князца Албазы своим крепким положением, на среднем течении Амура. Он занял Албазин. Оставив 50 человек гарнизону, Хабаров пошел назад, построил острожек на Тугирском волоке и летом 1650 года воротился в Якутск. Чтобы закрепить Даурскую землю за великим государем, воевода Францбеков поспешил в следующем, 1651 году отправить того же Хабарова с отрядом гораздо большим и с несколькими пушками.

Меж тем дауры уже приступали к Албазину, который продержался до прихода Хабарова. На сей раз даурские князья оказали русским довольно сильное вооруженное сопротивление; последовал ряд боев, окончившихся поражением даур; пушки особенно нагоняли на них страх. Князья эти снова покинули свои городки и на конях бежали вниз по Амуру. Русские их нагоняли, отбивали у них скот и захватывали знатных аманатов. Наконец местные князья покорились и обязались платить ясак русскому царю. В этот поход Хабаров еще более укрепил Албазин, который сделался опорным пунктом русского владычества на Амуре. Кроме того, он основал еще несколько острожков по Шилке и Амуру. Он собирал царский ясак с туземцев и отправлял его в Якутск, прося о подкреплениях. Воевода Францбеков не замедлил прислать еще несколько партий. Кроме того, вести о богатствах Даурской земли привлекли сюда многих вольных казаков и промышленников. Собрав значительную силу, Хабаров летом 1652 года предпринял из Албазина поход вниз по Амуру и погромил прибрежные улусы, захватывая аманатов и собирая дань на имя великого государя. Он доплыл до впадения реки Шингала (Сунгари) в Амур и вступил в земли дючеров и ачан. Здесь в Ачанском городе он зазимовал; отряд его кормился рыбой, которая ловилась на железные крюки.

Местные князья, данники маньчжуро-китайского богдыхана, послали в Китай известие о нашествии русских и просили о помощи.

Около того времени, как известно, в Китае совершился важный политический переворот: туземная китайская династия Минг была низвергнута некоторыми мятежными военачальниками, с которыми соединились полчища маньчжурских татар, уже давно совершавших набеги на китайские земли. В Пекине водворилась маньчжурская династия Чинг (1644 г.) в лице богдыхана Хуан-чи. Но далеко не все китайские области признали его своим государем; ему пришлось их покорять, усмирять восстания и постепенно упрочивать свою династию. В эту именно эпоху и происходили походы Хабарова и вторжение русских в Даурию; их успехам немало способствовало тогдашнее смутное состояние империи и отвлечение ее военных сил по преимуществу в южные и приморские провинции. Известия с Амура заставили богдыханского наместника в Маньчжурии (которого Хабаров называет Учурва) отрядить значительное войско, конное и пешее, снабженное отчасти огнестрельным оружием, в количестве тридцати пищалей, шести пушек и двенадцати глиняных пинард, в которые насыпалось по пуду пороху; они подкидывались под стены и башни для взрыва. Огнестрельное оружие появилось в Китае благодаря европейским купцам и особенно миссионерам; водворившиеся там иезуиты ради своих миссионерских целей старались быть полезными китайскому правительству и лили для него пушки.

24 марта 1653 года казаки, зимовавшие в Ачанском городе, на утренней заре были разбужены пальбой из пищалей и пушек, – то было богдойское войско, которое соединилось с толпами дючеров и шло на приступ, предводимое князем Исинеем. По отписке Ерофея Хабарова, Исиней будто бы кричал своим людям, чтобы не жгли и не рубили казаков, а брали бы их живьем. Узнав от толмачей о таком приказе, говорит он, «яз Ярофейко и ясаул Андрей Иванов, и служилые люди, и вольные казаки, помолясь Спасу и Пречистой Владычице нашей Богородице и угоднику Христову Николаю Чудотворцу, промеж себя прощались и говорили: умрем, братцы казаки, за веру крещеную и порадеем государю царю Алексею Михайловичу всей Руси, и помрем мы казаки все за один человек, а живы в руки богдойским людям не дадимся». Судя по сей отписке, произошел бой поистине гомерический. Дрались от зари до солнечного заката. Маньчжуро-китайцы вырубили три звена из городской стены и пытались вломиться в город. Но казаки прикатили сюда медную пушку и начали бить в упор по толпе нападающих, в то же время направили на нее выстрелы из других пушек и пищалей и положили много народу. Толпа не выдержала и в беспорядке отхлынула прочь. Этим моментом воспользовались русские: 50 человек остались в городе, а 156, облаченные в железные куяки, с саблями в руках сделали вылазку и вступили в рукопашную свалку. Русские одолели, и богдойское войско побежало от города. Трофеями победителей были обоз в 830 лошадей с хлебными запасами, 17 скорострельных пищалей, имевших по три и по четыре ствола вместе, две железные пушки и восемь знамен. По словам отписки, неприятелей легло около 700 человек; тогда как казаки потеряли только 10 человек убитыми и около 80 было ранено, но последние потом выздоровели. Это побоище напомнило богатырские подвиги первых завоевателей Сибири, то есть Ермака и его товарищей, разрушивших царство Кучума.

Но обстоятельства тут были другие.

Завоевание Даурии вовлекало нас в столкновение с огромной и могущественной по тому времени Китайско-Маньчжурской империей. Понесенное поражение возбудило жажду отместки; захваченные русскими языки из окрестных туземцев единогласно свидетельствовали о новых скопищах, которые собирались опять ударить на казаков и подавить их числом. Поэтому князьки отказывались платить ясак, и его приходилось брать силой или захватом в плен знатных людей (добрых мужиков, по выражению отписки). Хабаров не пошел далее вниз по Амуру в землю гиляков, а в конце апреля сел на дощаники и поплыл вверх. Дорогой он встретил посланное ему подкрепление из Якутска; так что у него было теперь около 350 человек. Но кроме опасности, грозившей со стороны Китая, приходилось бороться еще со своеволием и неповиновением собственных дружин, набранных из разного рода вольных и гулящих людей. Так, 136 человек, возмущенных какими-то Стенькой Поляковым, Костькой Ивановым и другими воровскими казаками, отделились от Хабарова и на свой страх поплыли вниз по Амуру ради добычи и зипунов, то есть принялись грабить туземцев, чем еще более отшатнули их от подчинения русскому царю и от уплаты ясака. По поручению из Якутска Хабаров должен был отправить несколько человек посланцами с царской грамотой к богдыхану. Но туземцы отказались проводить этих посланцев в Китай, ссылаясь на вероломство русских, которые обещали им мир и спокойствие, а теперь грабят их и убивают. В своих донесениях Хабаров прямо говорит, что необходимо прислать большое войско, если мы хотим утвердиться на Амуре, а что с такими малыми