– Что бы я делал без вас!

Мён будто подвисла на мгновение. Восторженным признанием он рассчитывал спровоцировать симпатию, которую секретарша явила однажды, когда помогла ему бежать от инспектора Кси. Но вместо дружелюбия в ее нейропроцессорных мозгах определенно зародилась настороженность. Стремясь быть самим собой, он очень по-деловому произнес:

– Мён, запланируйте на сегодня совещание с коллективом, я внесу ясность в сложившуюся ситуацию.

«Как-то наигранно», – укорил он себя, подметив, что собеседница стала реже моргать. Невероятно тяжело играть самого себя, когда всё против!

– Сожалею, но вас отстранили от должности и закрыли доступ к корпоративной сети. Как я уже сказала, начните с объяснения причин вашего отсутствия.

– Действительно, при экстренной передаче прав… эти процедуры… – обуздав растерянность, он добавил в голос жизнерадостных ноток: – Что ж, не будем затягивать!

Они прошли в переговорную, подальше от любопытных глаз, где ассистентка продемонстрировала готовность записать видеообращение.

– Я, Ён Нгуен, подал заявление об отпуске и, не получив подтверждения, уехал из города. Этот непростительный поступок запятнал репутацию НИИ и повлек за собой хлопоты со стороны правоохранительных органов. Я признаю свое безрассудное поведение, порочащее коллектив. Ответственно заявляю, что подобное больше никогда не повторится. Прошу лишить меня годового бонуса и наказать по всей строгости.

– Больше ничего не желаете добавить? – настороженно (насколько это было доступно роботам) осведомилась Мён.

– Да. То есть нет.

– Уверены?

С секретарши буквально считывалось «Я разглядела вашу нечестность. Не хотите исправиться?».

– Пожалуй, попытаюсь еще раз.

Понурив голову, он пробубнил то же самое, но уже с виноватой интонацией.

– Так лучше, мистер Нгуен.

– Мы могли бы перейти на ты.

– Не будем нарушать корпоративный дух и рабочую этику. Нравственность – залог трудовой эффективности.

– Я просто счастлив вернуться в офис и горю желанием влиться в коллектив, – сгладил Ён.

– Мистер Нгуен, ваш психологический отпечаток изменился, до исчезновения вы вели себя по-другому.

– Разве? Это стресс. Столько событий навалилось.

– Секунду назад вы утверждали, что счастливы. Ваше состояние нестабильно. – Мён погрузилась в нехарактерную для нее задумчивость. А Ён ругал себя за флирт с машиной. Какие бы подпрограммы ни питали ее тайную привязанность – если таковые вообще существовали и были учтены в этой симуляции, – не стоило заигрывать с ней.

– Отдых мне на пользу все-таки не пошел. Что ж, рукава засучим и норму мы сдадим, – ответил он лозунгом. – Вы уже отправили мое видеообращение?

– От полиции пришло подтверждение о получении.

– Полиции? Ах, конечно, они же начали расследование. Надеюсь, это пустяковое дело рассмотрят быстро.

Мён согласилась, вперив немигающий взгляд в своего начальника.

– Во время отдыха обдумывал новую концепцию времени. Думаю, мы на пороге научного переворота. Готовьте стенд для Нобелевской медали.

– В чем заключается эта концепция? – предсказуемо полюбопытствовала ассистентка.

Ён напряг мысли, но кроме общих размытых положений ничего вспомнить не мог. Похоже, теория временных петель была такой обширной, что его мозговая жидкость попросту не вмещала в себя доказательную базу, для хранения которой он задействовал сервера квантового компьютера. Здесь, в имитации реальности, смоделированной из псевдочастиц и их фундаментальных взаимодействий, доступ к безлимитной памяти был закрыт. «Ведьма учла даже такие мелочи», – похвалил он про себя Чиёко.

– Это инновационный подход, – уклончиво ответил Ён.

– Вы о проекте по возрождению квантовых частиц в бесконечном поле?

– И в ограниченном тоже. Меня вдруг осенило, как обойти возникающие трудности, – сказал он размыто, но с долей интриги.

– Я рада, что у вас появилось новое видение. После шести лет исследований прорыв в том проекте был бы весьма кстати, – без доли энтузиазма оценила она неопределенные высказывания.

– Мён, разве вам не терпится протестировать?

– Нечасто приходится видеть вас таким оживленным по второстепенным исследованиям.

– Пошевелились бы они в полиции! Мён, вы же знаете меня, как никто другой. Ничего ведь не случится, если я пройду в «Зону А» по гостевому?

– Правила это не запрещают, но любые операции буду осуществлять я.

– Отлично, – обрадовался физик, преисполнившись надежной, что ему удастся уговорить секретаршу на отправку тестовой абиграммы с кодовой аббревиатурой ЭНТС. В послании с пометкой «Это Не Тестовое Сообщение» он попросит самого себя – того, другого Ёна, сознание которого было вытеснено из этого тела, – явиться в японское посольство. Тогда дипломатам не придется мараться похищениями, а он не потеряет год.

Заползшая было улыбка на точеное личико секретарши вмиг растворилась, одновременно с изменившимся выражением на ее лице аэроэкран принял сообщение от полиции.

– Сожалею, но в допуске вам отказано до выяснения всех причин. Я была вынуждена приложить отчет о вашем нестабильном психологическом состоянии. Вашим делом займется инспектор по охране труда. Мистер Кси проведет допрос и даст заключение о дальнейшей работоспособности. Он подъедет через час. Вам нехорошо? Вы побледнели.

– Я хочу изменить показания. Записываете? Меня схватили в подворотне… – запнулся от волнения. – …недалеко от офиса. Из обрывков фраз нападавших я сделал вывод, что они работают на многоуважаемого Чина Лю. Они хватают гомосапов и переправляют их на Дэнкинс для дальнейших генетических исследований с использованием Черного эфира. Очевидно, в их планах были эксперименты на гомо супериор. Почему я сразу не заявил о похищении? Я боялся, что мне не поверят, поэтому выдумал историю с незапланированным отдыхом. – Физик приподнял рукава и продемонстрировал синяки на запястьях, оставшиеся от похищения телесной оболочки, которую он теперь носил. – Вход в секретную лабораторию через склад номер восемь на первой палубе. Имейте в виду, что Макролис сотрудничает с Чином. Конец записи. Мён, поставьте в копию председателя совета директоров Dankins Space Industries, он должен знать, что творится у него под носом.

Мён оценивающе склонила голову набок, от комментариев воздержалась.

«Неважно, что заявление вызовет еще больше вопросов. Главное, я привлеку внимание к Чину. Следствие копнет глубже и ему, как и политической карьере Каони, настанет конец. На астероиде объявят карантин, вовремя эвакуируют туристов и персонал. Ксеновирус изолируют и он не попадет в атмосферу Земли. Космическое производство будет потеряно, но зато никто не погибнет», – рассудил Ён.