— Ох! — закатил сверкающие голубые глаза Салли. — Как тебе объяснить вероятностные потоки и сложности? Не стоит нарушать то, что складывается в некий рисунок! И что бы я там сделал? Побил бы всех разбойников, включая твою новую подружку? Я не каратист, я же тебе объяснял. К тому же Шами запретил мне убивать людей.

Лайам взглянул на Шами:

— Совсем запретил? А вдруг бы нам пригодились его таланты?

— Убивать нельзя никому, а ему тем более. Никогда больше.

Лайам только молча кивнул, соглашаясь.

Шами тяжело вздохнул, решаясь, и сказал:

— Я понимал, что он мог бы что-то предпринять, но он убедил меня, что Мирике ничего не угрожает. А ты вербуешь союзников, это сыграет роль в будущем. Как видишь, он был прав.

— Лайам, это правда он?! — все еще не могла поверить Селин.

— Спроси у Шами, он объяснит лучше меня, — отмахнулся Лайам. — А я пойду, мне надо переговорить с моими людьми.

Селин зло на него взглянула, выпустила руку.

Лайам оставил ее и Барнса с Шами просвещаться новой верой, а сам отыскал взглядом Калиссу и направился к ней.

— Пойдем-ка, поговорим наедине. Мне кажется, у нас назрела в этом необходимость.

Девушка кивнула. Найти пустую комнату было не просто, таверна быстро наполнялась людьми. Но на верхних этажах, где находились номера для постояльцев, один оказался не занят.

— Ну надо же, здесь и кровать есть, — заметил Лайам.

— По-моему, тебя уже это не интересует, — сказала Калисса.

Он оглядел ее внимательно.

— Что с тобой, Калисса, мне показалось, или ты сложно приняла то, что я теперь с Селин?

— Мне все равно, ты никогда не был моим, — проговорила она, но не смотрела в глаза и сложила руки на груди.

— Я вижу, тебя что-то беспокоит. Неужели ты способна на ревность?

— Ты правда целовался с Мирикой? — вдруг проговорила она.

Лайам удивленно ее разглядывал.

— Что с тобой случилось, Калисса? То есть тебя беспокоит именно это? А Селин?

— Ты не можешь любить такую, как она. Ну променял меня на другую девку с ножом, мне то что?

Лайам аж заморгал.

— Калисса, девочка моя, да ты что, влюбилась в меня, что ли? Как такое возможно?

Девушка отвернулась. И проговорила сквозь зубы:

— Ты так хотел, чтобы я стала человеком, похоже, это случилось. И Мирика… она тебя поцеловала или ты ее? Ты скажешь или нет?

— Я, кажется, начинаю понимать, ты ее стала воспринимать, кем-то вроде подруги? Которая знает твои секреты, и вот, она вдруг замешана в такой неловкой истории, и тебе обидно, да? Нет у нас ничего с Мирикой. Она мне нравится, и ты это знаешь, но она не для меня, и вообще мне не подходит, это просто… привычка. — Видя, что взгляд Калиссы блуждает, и, кажется, она не очень-то верит, Лайам схватил ее за плечо и взглянул в глаза: — Это была случайность. Просто мне захотелось ее поцеловать, она тут же меня отшила, и мы поняли, что глупо все это было. Все.

— Хорошо. А эта Селин? Это надолго?

— Ну вот, ты вспомнила и о Селин, уже хорошо. Надолго? Не знаю. Сказал бы навсегда, да мы знаем, что судьба мне приготовила другую.

— Да, Лайам, как же принцесса? Я могу смириться с тем, что ты встретишь, наконец, ту, что действительно предназначена тебе судьбой. Но какая-то девка из разбойников? Тебе не нужны такие, как я, Лайам. А она слишком на меня походит. Тебе нужна кто-то, вроде Мирики, но поумнее.

— Тебе обидно? За меня? Что я выбрал не принцессу?

— Это не твоя принцесса. И тебе не нужна такая, как она.

— А кто нужен? Ты, Калисса?

— И я не нужна. Я слишком плохая.

— Если бы ты призналась мне в любви, я бы сказал, что ты, наконец, стала нормальной девушкой.

— Тебе не нужна моя любовь.

Лайам молчал, печально ее разглядывая. Он не мог сказать ей ничего, кроме как согласится с этим.

— Может, ты все-таки иногда можешь оставаться со мной на ночь? — проговорила она вдруг с мелькнувшей улыбкой.

— Боюсь, что нет, вопреки мнению обо мне, я человек верный. Если люблю девушку, я буду с ней.

— Но зачем тебе тогда я? Зачем тебе охранница, от которой никакого проку, кроме проблем и неприятностей! — и в уголке ее глаза даже выступила слеза.

— Не надо, не говори так, — проговорил Лайам, убирая пальцем эту росинку с ее лица. — Что с тобой было, расскажи. Я не знал, что пока я у Шарка, они схватили тебя и держат в тюрьме. Что с тобой делали?

— Били. Приковали прямо к стене, подвесили как ковер. Но это все, что они могли. Не переживай. Когда они обсуждали, что может быть у меня в штанах, я предложила одному меня поцеловать и изобразила покладистость. Этот дурак был так смел и нагл, что попробовал.

— Что, ты откусила ему язык? — буднично уточнил Лайам.

— Они втроем не могли его от меня оттащить, хотя я была привязана к стулу, а когда оттащили, я выплюнула его язык прямо ему в лоб.

— Они могли тебя убить, Калисса, зачем?

— Зато самые здоровые из них потом боялись ко мне подходить и не знали, как меня связать понадежней, им казалось, что я не человек, и вырвусь сейчас из пут… Стул меня не удержал. Вот поэтому они и прицепили меня на стену. А потом били палками.

— Сильно? Сейчас с тобой все хорошо? — он повернул ее подбородок, осматривая лицо. — Я вижу только синяк на щеке.

— Ну если ты хочешь посмотреть на другие, тебе придется меня раздеть, — она улыбнулась знакомой улыбкой.

— Поверю тебе на слово, красавица.

— Лицо они не трогали. По-моему, собирались потом меня продать, поэтому и не убили. Хотя очень хотели.

— Квадратный бог, Калисса, на что ты надеялась, когда полезла туда одна? Это было глупо.

— Я поняла. Пока я висела там, на стене, я о многом смогла подумать. О тебе, о себе и о нас.

— И что ты поняла о нас?

— Что я не нужна тебе. Я не могу тебя даже защитить. Может мне лучше уйти, Лайам? Все равно у тебя теперь есть другая бойкая девчонка, которая тебя защитит.

— Ты никуда не уйдешь, ты нужна мне, всегда была нужна, — прошептал он ей, гладя по щеке.

— Но зачем? Я только тебя раздражаю. Тебя все равно хранит судьба. Ты из любой переделки вылезешь без царапины, а меня будут два дня бить в подвале… Я знаю, ты не виноват, и я сама избрала это для себя. Но я вдруг поняла всю бессмысленность того, что я делаю и кем пытаюсь быть для тебя.

— Мне всегда была нужна подруга, надежная, крепкая, с которой можно и поговорить, и посмеяться. Ты была для меня такой подругой, пока не помешалась. Но сейчас снова можешь ей стать. Не надо было мне пускать тебя по ночам в палатку, это было лишне.