— Я тебя понимаю, — проговорил он. — Но прости мне одно уточнение, дело в Коварде?

Она долго посмотрела на него и поняла, что обмануть не удастся.

— Да, он мне понравился. Ну люблю я больших, громадных парней, и он как Бумер, но только умнее и мощнее я… Не думай, что ты хуже, идиот, я просто в смятении. А смятение началось вчера, когда я увидела тебя другим. Это было раньше. Ковард лишь усилил это смятение.

Лайам видел, что она говорит правду. Он вспомнил, как она вела себя вчера, еще в пещере, за столом, во время разговора с Канигом, была мрачной, настороженной. Как была растеряна и напугана, когда они ехали в Бандар, явно переживая, что все кончилось, не будет прежним. Если бы он разул глаза, он бы увидел, что его девушка теряет любовь. Он сам виноват. Вел себя властно, грубо и умудрился в раз показать все свои самые темные стороны, которые затихли и не проявлялись в эти счастливые дни с ней.

Власть и стремительный успех портит людей, это вдруг он понял со всей яркостью. Хотя всегда думал, что для него все это пройдено когда-то, в прошлых жизнях.

— Так, и что теперь? — спросил он, взяв себя в руки.

— Откуда я знаю? — ответила Селин. Она помолчала, подавленно глядя себе под ноги, а потом сказала: — Мне надо побыть одной и подумать, а такому великому вождю, как ты, наверное, есть чем заняться.

С этими словами она развернулась и ушла.

Лайам смотрел оторопело, как за ней закрылась дверь в таверну.

— И с ней у тебя проблемы, Лайам? — спросил кто-то за спиной.

Это был Шами. Он неловко стоял на дороге с какой-то матерчатой сумкой в руке.

— Отлично, и давно ты здесь? — проворчал Лайам.

— Я не подслушивал, я только что подошел.

— Да, с ней у меня проблемы. А вчера я расстался с Калиссой и теперь Селин, похоже, тоже меня бросила! Чертовы бабы.

— Пока не найдешь свою принцессу, наверное, так и будет, — меланхолично проговорил Шами.

Лайам оглядел брата, он действительно изменился. Никаких белых одежд, но взгляд стал спокойнее, и как будто смотрящим в глубину насквозь.

— Куда ты ходил? Один? Даже если мы захватили город, он полон бандитов, — произнес Лайам.

— Кубик сказал, в Бандаре есть хорошие тонкие веревки, в Рамеле таких не делают, по крайней мере пока.

— Зачем тебе веревки? — тупо спросил Лайам.

— Для своего маленького огорода, нечем подвязывать помидоры.

— Прости, что Мирика со мной попала в этой глупый плен.

Шами удивленно взглянул на него.

— Да нет, ничего. Она же сама хотела приключений, сама с тобой уехала, я тебя не обвиняю. Ты спас ее. Она все мне рассказала. За это, я всю жизнь тебе буду обязан. Я бы не смог жить, если бы что-то с ней случилось…

Лайам смерил его недоверчивым взглядом.

— Пойдем-ка, нам надо давно поговорить, — сказал он. — Вон чудесная лавочка, присядем там.

Справа от крыльца у стенки таверны под окном была лавка, собранная тоже из мусора, как и все здесь, но с какой-то явной любовью и желанием сделать красивое место для отдыха в теньке. Даже рядышком росло чахлое растение в металлической бочке.

— Тебе не страшно ходить одному, ведь ты теперь пророк?

— Нет, меня хранит бог, как и тебя.

Лайам задержал на брате долгий взгляд.

— Что с тобой происходит, Шами? Еще вчера ты больше на себя походил, чем сегодня.

— Я переволновался из-за Мирики, но теперь она со мной. И больше нет ничего, что могло бы меня пугать.

— Ты что, поверил в Бога-из-машины, которого нет и никогда не было? Что за игры в пророка?

Шами вздохнул, а потом проговорил:

— Я ни к чему этому не стремился. Ты вот всегда идешь за своей судьбой, но моя судьба, похоже, нашла меня сама. За обедом вырвались слова, затем я решил прибраться в церкви, а они помогли. А потом на нас напали разбойники во время грозы… Я ничего этого не хотел, понимаешь? Назревал бой. Я просто почувствовал, что могу что-то сделать… Что я должен остановить то, что может произойти между этим людьми, а Салли сказал, что может устроить фокус. Люди увидели чудо и поверили.

— Даже, кто-то из наших ребят, как сказал Ковард, — проронил Лайам.

— Прости, я этого не хотел. Но моя вера никого не ограничивает и не сковывает, они могут пойти за тобой, если захотят.

— Твоя вера? Так что это за вера, Шами?

— Вера в Бога-из-машины для меня умерла, но я обрел что-то другое. Я понял, что есть настоящий Бог, он Все Сущее, он невидим, и он везде, он все это создает. И он создал Салеха, возможно, за тем, чтобы человечество начало все сначала. Я взял все эти тексты, которым нас учили, и переписал. Я понял, какой должна быть новая вера подземного мира. Не смотри на меня так испуганно, я понимаю, что слишком многое на себя беру, и никто не может создавать новую веру. Но хотелось исправить ошибки, в Кадолии вера гибнет.

— Потому что мы сами управляем своей жизнью, нам не нужны боги, — вставил Лайам.

— Ты совершенно прав, — кивнул Шами. — Кадолии это ненужно. Но посмотри вокруг, на эти места, на этих брошенных людей. Им нужно верить. Вера дает людям силу жить, дает надежду, дает законы и правила, это все очень важно.

— Пожалуй, для варваров и бандитов, что здесь повсюду, не помешают законы. Но почему ты?

— Не знаю. Я просто оказался здесь с тобой. У меня был хаос в голове, я искал, как его упорядочить, поэтому стал объяснять другим, а они хотели верить.

— По-моему, они раскусили, что твой Салли, это и есть Салех, и поклоняются именно ему.

— Нет. Они пытаются, конечно. Но они видят, что это не бог, это слуга.

— Твой?

— Нет. Настоящего бога. Он новое родившееся сознание, как ребенок. Его вовремя не научили, дали огромные возможности, поэтому так случилось. Но как любой ребенок, он не злой, он не умеет поступать правильно.

— С ума сойти, Шами, ты взял на попечение Салеха и учишь быть его богом? Да ты меня переплюнул, брат. Мне теперь осталось только спасти этот бренный мир в куске астероида, чтобы хоть чем-то тебе соответствовать.

— Я не учу быть его богом. Я учу его быть человеком.

— Меня бы кто поучил… — вырвалось у Лайама.

— Ты не плохой, Лайам, ты просто, как Салех, много можешь, и не всегда справляешься со своей силой, разрушая.

— Надеюсь, здесь я что-то построил… Шами, зачем тебе-то это все? Забери Мирику, возвращайтесь в Кадолию! Не знаю, и чего я вас потащил…

— Мы нужны тебе. Оба. И еще понадобимся, я чувствую. И без нас бы, наверное, не получилось.

Лайам моргнул:

— Пока я торчал в плену, вы создали Рамель.