Неразбериха.

Такого допустить нельзя.

Даже ценой…

Орели вздохнула.

И этот тихий звук был хуже пощёчины.

– Что, здорово переутомились? – съязвила Софи. – Конечно, такой труд – признаться собственной дочери, что всю жизнь ей испортили.

– Испортила? – переспросила Орели.

Совершенно спокойно.

Бесстрастно.

И это самое обидное.

Разве можно в такой ситуации оставаться невозмутимой?

– Мне невозможно подобрать пару! – закричала Софи, и ей захотелось что-нибудь швырнуть, или пнуть, или…

Столик, инкрустированный самоцветами.

Софи опрокинула его свободной рукой, и всё, что на нём лежало, разлетелось в разные стороны.

Её перчатки.

Изобретения Декса.

Диадема Орели.

Корона отскочила Софи под ноги, и ей захотелось растоптать её в лепёшку, превратить металлическую основу в бесформенный комок, а драгоценные камни в мелкую блестящую пыль.

– Ну давайте, не стесняйтесь, – подзадорила Орели.

И тут ярость угасла.

– А вы мне не указ! – заявила Софи, отшвырнув диадему ногой, чтобы избежать искушения. – И нечего притворяться, что вас это волнует…

– Конечно, волнует! – ответила Орели.

– Да вы меня просто на опыты отдали! – расхохоталась Софи. – Бросили среди людей на двенадцать лет! А когда Фитц притащил меня сюда, старательно избегали…

– Я никогда вас не избегала! – возразила Орели.

– Ой, правда? А где же вы были, когда Грейди с Эдалин побоялись меня удочерить?

Орели вздрогнула.

– Алден и Делла…

– У Алдена с Деллой хватило мужества взяться за воспитание вашей дочери, – перебила Софи. – А вы просто отстранились.

– Софи, я не могла…

– Нет, я понимаю, – сказала Софи. – Как же, вдруг кто-нибудь узнает? Вы и сейчас этого боитесь, и вам наплевать, что мне никогда не завести семью…

– Софи…

– Да вы и за Прентиса не заступились! – добавила Софи, и Орели изменилась в лице, стала бледной розовой тенью.

– Я не знала, что Прентис боялся вас выдать, – прошептала она. – А когда узнала… чуть с ума не сошла.

– Но вы знали, что он состоял в «Чёрном лебеде», – возразила Софи, – а раз пожертвовали будущим ребёнком ради проекта «Лунный жаворонок», значит, считали, что они борются за правое дело.

– По-вашему, предателей в «Чёрном лебеде» не может быть в принципе? – спросила Орели. – Те времена были смутные. Никто не видел разницы между «Чёрным лебедем» и Незримыми. Некоторые вообще не верили, что это две разные группировки. А мне не сообщали ни малейших подробностей…

– Ну если вы решили стать донором ДНК, значит, что-то узнали! – настаивала Софи.

– Да, мне сказали, что я могу поучаствовать в создании чего-то такого…

– Какого? – перебила Софи.

– Призыва к действию, – пояснила Орели. – Движущей силы прогресса и добра, которая встряхнёт наше общество так, как ещё не удавалось никому и никогда. Заставит народ отбросить иллюзии и трезво взглянуть на окружающий мир.

– И тут вы подумали: «Вот это дело как раз для моего ребёнка».

– Нет, – ответила Орели, отвернувшись к окну и смотря на звёзды. – Я подумала, что для меня это единственный способ иметь ребёнка.

Больше она ничего не добавила, предоставив Софи делать выводы самостоятельно.

Но сейчас Софи было не до этого.

– Значит, я обречена остаться без пары, а Прентису пришлось годы провести в тюрьме с разрушенным сознанием, потому что вам слишком многого захотелось?

Орели покачала головой.

– Прентис провёл годы в тюрьме из-за трагического стечения обстоятельств. А вы…

И снова Софи ждала окончания фразы.

Так долго.

Слишком долго.

Целую вечность.

И наконец не выдержала:

– И это всё?

– Я… не знаю, что вы хотите услышать, – призналась Орели.

Софи так и подмывало намекнуть, что неплохо бы попросить прощения, попытаться загладить свою вину или хотя бы признаться в люб…

Нет, так не годится.

Если Орели сама не додумалась, значит, эти слова будут пустым звуком.

Что ж, остаётся только попрощаться:

– Уже поздно. Наверное, Грейди с Эдалин беспокоятся.

Орели кивнула, не отрываясь от мерцающих за окнами звёзд.

– Софи, они хорошие родители. Мне с ними никогда не сравниться.

– Да, мне повезло, – согласилась Софи. – Но это не ваша заслуга.

– Разве? – удивилась Орели и после короткой заминки напомнила: – Когда Фитц вас нашёл, Алден и Делла пытались вас удочерить. А я убедила Бронте добиться от остальных старейшин отклонить их прошение и передать вас под опеку Грейди с Эдалин. Я не ожидала, что у них возникнут какие-то колебания, но… знала, как вы друг другу нужны.

– Нужны, – согласилась Софи. – Но вы всё равно тут ни при чём.

– Да, пожалуй, – пробормотала Орели.

Прошло ещё несколько долгих секунд, и наконец Софи разжала давно затёкшие пальцы.

Ей больше не хотелось ни о чём-то спрашивать, ни выслушивать очередные лживые оправдания.

Она встала и поплелась к выходу искать Сандора.

Орели не тронулась с места.

Но всё-таки окликнула Софи уже у самого порога.

В тот момент она могла сказать дочери всё что угодно. Но не придумала ничего лучше вопроса:

– Вы кому-нибудь расскажете?

– Может быть, – огрызнулась Софи, желая хоть как-то ей досадить.

Только чутьё эмпата наверняка подсказало Орели, что это неправда.

Сандор с первого взгляда понял, что дело неладно, и поинтересовался:

– Не хотите что-нибудь рассказать?

– Просто день такой… никак не закончится, – вздохнула Софи, доставая домашний кристалл, и Сандору хватило такта больше с расспросами не приставать.

День и впрямь выдался долгий.

Просто не верилось, что буквально этим утром она сгоняла к сестре за печеньем «Э. Л. Фаджес» для Кифа, а потом в «Берегах утешения» рылась в памяти лорда Кассиуса.

Сейчас бы плюхнуться в постель и целую неделю не вылезать.

Или даже месяц.

А то и год.