- Что-то не очень заметно, - ехидно заметила воительница.

- Мы рано пришли. Подожди часок, сама увидишь.

Мысль о том, что придётся ждать целый час, вызывала недовольную гримасу. Но продержалась та недолго. Потому как обострившееся вследствие голодания обоняние уловило крайне приятные запахи. От которых пустой желудок немедленно заявил о себе громким урчанием.

- Вижу, завтрак ты тоже пропустила! – весело заметил Иван.

- Ничего, не сахарная, - ворчливо ответила девушка.

Её несколько покоробила весёлость собеседника. Неужели ему нравится поддевать её? И чего она ему такого сделала? Вот только Зотов вовсе не собирался зубоскалить. Он дёрнул Алёну за рукав, показывая на показавшуюся из-за поворота тележку.

- Уличные торговцы. Верный признак того, что скоро здесь станет оживлённо. Кстати, не желаешь ли перекусить, пока мы дожидаемся свидетеля?

Против подобного предложения возражений быть просто не могло. Девушка быстро кивнула, не рискуя вступать в препирательства. Вдруг Иван передумает, тогда придётся бог знает сколько бродить на пустой желудок!

Лавочник обрадовался ранним посетителям. Раскладывая свою нехитрую «торговую точку», закрепляя навес и устанавливая прилавок, он болтал о различных пустяках. Иван кивал в нужных местах, приглядываясь к ассортименту. Алёна же стояла, стиснув зубы, чтобы не зарычать. Желудок уже не бурчал, а устраивал полноценную революцию, настаивая на немедленном приёме пищи.

- Что интересного происходит, спрашиваете? Да всё интересно, - шепелявым голосом повествовал сверкающий лысиной лавочник. – Вот недавно у нас тут человека убили. Прямо на улице, просто так!

При этих словах голод немедленно отступил на второй план. Алёна посмотрела на мужчину и спросила:

- А кого убили?

- Нищенку одну. Хорошая была женщина. Жизнь и без того была к ней так жестока, а уж такой конец! Настоящая несправедливость!

- Так кто её убил, вы знаете?

Лавочник оглянулся через плечо, словно за спиной мог стоять кто-то и подслушивать. Конечно, там никого не было. Тем не менее, когда он ответил, то говорил очень тихо, почти шёпотом:

- Три топора.

- Чего? Какие ещё топоры? Вы о чём?

За лавочника ответил Зотов. Он указал на пирожки, растопырив пятерню в знак нужного количества. Копаясь в кошельке, молодой человек объяснил:

- «Три топора» – это название банды. Новенькие в городе, но быстро набирающие силу. Полные отморозки. Убивают любого, кто встанет на пути. У Сыскного Приказа на них уже не одно дело заведено, вот только вычислить их сложно. Слишком уж большой страх они внушают окружающим.

- Да-да, все их боятся, - поддержал Ивана лавочник, упаковав пирожки в бумажный свёрток и отдав его в обмен на пригоршню монет. – Точно вам говорю, это «топоры» сделали. Окромя них и некому!

Жуя пирожки, они отошли от тележки. Несмотря на голод, Алёна старалась есть медленно, тщательно пережёвывая. Это помогало успокоиться и сосредоточиться на поиске возможного преследователя. Или преследователей. По-прежнему без особого успеха.

Улица постепенно заполнялась людьми. Первыми появились лавочники вроде того, что продал им пирожки. Другие торговали напитками, сувенирами и всякой всячиной. Был даже тот, кто торговал картами столицы и окрестностей. Воительница заинтересовалась и, подойдя ближе, выбрала себе пару. Одну - с подробным указанием столичных улиц и достопримечательностей, другую - с окрестностями. Вторая карта не отличалась подробностями, но общее представление о ближайших населённых пунктах и основных дорогах давала. Девушка как раз разглядывала её, когда стоящий рядом Иван толкнул её локтем в бок.

- Смотри! Похоже, это наш клиент.

Алёна посмотрела налево. По тротуару, осторожно двигаясь вдоль стен домов, стараясь не попадаться на пути никому из редких прохожих, семенила одетая в лохмотья женщина. Волосы её были грязными и спутанными. Даже их цвет было сложно определить, настолько толстый слой грязи покрывал их. Лицо тоже усеивали пятна сажи, отчего на нём ярко выделялись белки глаз. Нищенка добралась до угла здания недалеко от них, и принялась обустраивать себе «рабочее место». Она расстелила небольшой затасканный коврик, уселась на него, поджав ноги. Перед собой положила мятую шляпу. Последним элементом стала потёртая табличка, на которой было коряво написано несколько слов. Алёна прищурилась и прочитала: «Моя дочь умирает от голода и болезней. Помогите!»

Надпись была сделана с ошибками, но это, похоже, мало волновало нищенку. Хотя, Алёна допускала, что та и вовсе читать не умеет. По крайней мере, такому повороту девушка нисколько бы не удивилась.

- Как поступим? Будем следить за ней?

Почему-то Алёна считала, что эта грязная женщина может оказаться соучастницей преступления. Вот только Иван так совершенно не думал. Поэтому его ответ прозвучал неожиданно для воительницы:

- Нет. Просто подойдём и спросим.

И первым зашагал к усевшейся на тротуаре нищенке. Алёне оставалось только последовать за ним.

- Утро доброе, почтеннейшая! – громко поприветствовал нищенку Иван, подойдя и остановившись в шаге от неё.

Та подняла взгляд и улыбнулась такой жалобной улыбкой, что Алёна невольно поддалась, на миг поверив в её бедственное положение. Пришлось напомнить себе, что табличка принадлежала вовсе не этой женщине, а другой, что умерла несколько дней назад.

- Что же в нём доброго, господин? Моя дочь…

- Да-да, нуждается в еде и лекарствах. Я хорошо умею читать. Вот только одна мелочь…

Зотов оборвал фразу на полуслове. Нищенка наклонила голову, продолжая удерживать жалобное выражение лица. Видя, что та не собирается «колоться», он закончил:

- Точно такую же