– Нет. Не мама. Я все поняла сама. Собрала по крупицам. Ты ведь на самом деле этого от меня не скрывал. Когда я была маленькой и мало разговаривала, вы с мамой часто при мне говорили о многих вещах. Рассказывали истории о Пейшенс. Как сильно она хотела ребенка, почему желала, чтобы Ивовый Лес достался тебе. В этом особняке повсюду частицы истории моей семьи. Этажом выше на стене висит потрет дедушки.

Он медленно провел пальцами по столешнице. Открыл глаза и взглянул куда-то мимо меня, внимательно посмотрел на дверную панель. Я поняла, что придется еще кое-что объяснить.

– Мама иногда называла тебя Фитц. И Неттл тоже. Ты похож на Чивэла. И еще есть старый потрет короля Шрюда и его первой королевы. Моей прабабушки. Наверное, его прислали сюда, когда он женился на королеве Дизайер, и она не желала напоминаний о его первой жене. По-моему, я похожа на королеву Констанс. Чуть-чуть.

– Правда? – чуть слышно выдохнул он.

– Мне так кажется. У меня такой же нос.

– Иди сюда, – сказал он и, когда я подошла, усадил меня к себе на колени.

Он так сдерживал Силу, что сидеть у него на коленях было все равно что сидеть на стуле. Он обнял меня и прижал к себе. Было странно чувствовать себя одновременно рядом с отцом и отдельно от него. Как с мамой, вдруг поняла я. Она могла держать меня так близко к себе. Я уткнулась лбом ему в плечо. Почувствовала его руку, обнимающую меня, – крепкую, сильную руку, которая могла меня защитить. Он проговорил мне на ухо:

– Каким бы именем нас теперь ни называли, ты всегда будешь моей. А я – твоим, Би. И я всегда буду делать все возможное, чтобы тебя защитить. Понимаешь?

Я кивнула, продолжая упираться в него головой.

– Ты всегда будешь мне нужна. Я всегда буду желать, чтобы ты была частью моей жизни. Понимаешь?

Я снова кивнула.

– А теперь про этого писаря, который приехал жить с нами, Фитца Виджиланта. Видишь ли… Чейд прислал его к нам, потому что ему тоже нужна моя защита. Он бастард. Как я. И у него все не так, как у тебя: его семья хочет от него избавиться. Он им не нужен, он им мешает. И вот, чтобы его уберечь, Чейд прислал его ко мне.

– Как и Шун, – тихонько предположила я, прислушиваясь к его сердцебиению.

– Ты и это вычислила, верно? Да. Как Шун, именно так. Но, в отличие от Шун, он учился не только, э-э, защищать себя, но и подготовился к тому, чтобы сделаться наставником. Чейд подумал, что он может быть твоим охранником и учителем. И Неттл с ним согласилась.

– Так он незаконнорожденный?

– Да. Вот почему его имя начинается с «Фитц». Отец его признал.

– Но не защищает?

– Нет. Не хочет или не может, я не знаю. Да это и не важно, наверное. Жена его отца и его братья не любят его, он им не нужен. Иногда такое бывает в семьях. Но не в нашей с тобой семье. И Фитц Виджилант для тебя неопасен. В особенности сейчас.

– Почему?

– Его сильно избили. Люди, которых подослала его собственная семья. Скорее всего, его мачеха. Он сбежал сюда, где его не смогут разыскать и убить. Ему понадобится время, чтобы выздороветь и взяться за твое обучение.

– Понятно. Значит, пока что я в безопасности.

– Би, ты всегда будешь в безопасности, пока я рядом. Он прибыл не для того, чтобы тебя убить, но чтобы помочь тебя оберегать. И учить. Неттл знает его и говорит о нем хорошо. Как и Риддл.

Потом он замолчал. Я сидела у него на коленях, прислонившись к теплой груди, и слушала, как он дышит. Я чувствовала внутри его глубокое и задумчивое спокойствие. Я думала, он спросит, что еще я знаю или как узнала, но этого не произошло. У меня возникло необычайно странное ощущение, что отцу все известно. Я была так аккуратна, одалживая его бумаги. Всегда старалась класть их в точности на то же место, где взяла. Неужели он заметил, что чего-то не хватает? Но как же его об этом спросить, не признавшись, что я делала?.. И вдруг мне сделалось немного стыдно из-за того, как я за ним шпионила. Если я за ним следила и притворялась, что чего-то не знаю, – выходит, я ему лгала? Сложный вопрос. Я почти задремала, пока сидела у него на коленях. Может, потому что и впрямь чувствовала себя в полной безопасности. Под защитой.

Он вдруг тихонько вздохнул и поставил меня на ноги. Снова окинул взглядом с ног до головы и сказал:

– Я тебя запустил…

– Что?

– Посмотри на себя. Выглядишь немногим лучше маленькой оборванки. Ты выросла из своей одежды, а я и не заметил. И когда ты в последний раз причесывалась?

Я подняла руку и коснулась волос. Они были слишком короткими, чтобы лежать ровно, и слишком длинными, чтобы выглядеть опрятно.

– Может, вчера, – соврала я.

Отец не стал со мной спорить:

– Дело не только в твоих волосах или одежде, Би. Дело в тебе целиком. Я бываю таким слепым. Нам придется постараться, чтобы показать, на что мы способны, малышка, – сказал он. – Нам с тобой придется это сделать.

Я толком не понимала, что он говорит, но сообразила, что он разговаривает не столько со мной, сколько сам с собой.

– Я буду причесываться каждый день, – пообещала я ему и спрятала руки за спину, поскольку они были не очень-то чистые.

– Хорошо, – сказал он. – Хорошо.

Отец смотрел на меня, но не видел.

– Я пойду и причешусь прямо сейчас, – предложила я.

Он кивнул, и на этот раз его взгляд сосредоточился на мне.

– А я прямо сейчас займусь тем, что должен был сделать уже давно, – пообещал он в свой черед.

Я отправилась в мамину гостиную. Мне все еще не разрешили вернуться в свою комнату. Со мной был небольшой сундук, в котором хранилось кое-что из одежды и вещей. Я нашла расческу и пригладила волосы, потом водой из кувшина вытерла лицо и вымыла руки. Разыскала чистые штаны и свежую тунику. И когда я вышла к ужину, то оказалось, что за столом мы с отцом будем только вдвоем. Это был лучший вечер за долгое время.

Риддл и Шун вернулись из своей поездки с двумя повозками, нагруженными вещами. Кое-что предназначалось для Ревела, но большая часть – только для Шун. Она заказала новый полог для кровати и новые шторы, их обещали доставить, когда сошьют. До той поры, как она выразилась, придется «потерпеть» Фиолетовые покои в их изначальном виде. Она купила два кресла, подставку для лампы и ковер на пол, новый кувшин и таз, а также вешалку для одежды. Мне казалось, купленные вещи не сильно отличаются от тех, что уже были в комнатах. Она также прибавила к своему запасу одежды теплые шерстяные вещи, плащи, отороченные мехом, и меховые тапочки. И еще резной кедровый сундук, чтобы все это хранить. Я наблюдала за отцом, который следил за тем, как все это разгружали и уносили в ее отремонтированную комнату.

Заметив, что я смотрю на него, он негромко проговорил:

– Думаю, у твоей мамы за все время, пока мы были женаты, не было столько одежды.