Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как позднее писал А. А. Громыко, «подписанный договор шел значительно дальше предшествовавшего ему временного соглашения (ОСВ-1), охватывая весь комплекс стратегических наступательных вооружений и перебрасывая мост к дальнейшему ограничению и сокращению ядерного оружия». Об этом в кулуарах встречи говорили не только лидеры двух стран, но также «С. Вэнс, не скрывавший своего большого удовлетворения подписанием Договора ОСВ-2», Д. Ф. Устинов, Г. Браун и Д. Джоунс. Однако, как заметил сам А. А. Громыко, «тогдашние заявления американской стороны, сделанные в значительной мере под влиянием эмоций, не давали еще оснований строить надежные прогнозы относительно будущих переговоров по ядерному оружию»[1038]. Более того, посол А. Ф. Добрынин, вторя ему, написал, что достигнутые договоренности «были оплачены дорогой ценой», так как за прошедшие пять лет было «потеряно драгоценное время» и «прошедшая эрозия политической и общественной поддержки этого договора в самих США привела к тому, что он так и не был ратифицирован»[1039].
Помимо главного вопроса, Л. И. Брежнев и Дж. Картер обсуждали и другие проблемы, в частности ситуацию в Европе, на Африканском континенте и на Ближнем Востоке, отношения с Китаем, что вызвало у Л. И. Брежнева особые эмоции, проблемы прав человека и торгово-экономические отношения между СССР и США. Однако никаких решений по этим вопросам принято не было из-за полной разности позиций по названным проблемам. Тем не менее Венская встреча завершилась на позитивной ноте и неожиданно-знаменитым поцелуем лидеров двух стран, инициатором которого, как это ни странно, стал вовсе не Л. И. Брежнев, а Дж. Картер[1040].
Между тем сразу после окончания Венского саммита в США началась атака на ОСВ-2 со стороны влиятельных сенаторов, причем как республиканцев, так и демократов: Г. Бейкера, Г. Джексона, Э. Кеннеди, Э. Гарна и других. А сам Дж. Картер в годовщину подписания Хельсинкского акта выступил с резкой критикой в адрес Москвы по поводу нарушения прав человека в СССР. Все это, конечно, не осталось незамеченным в Кремле, и в начале августа 1979 года А. А. Громыко и Ю. В. Андропов направили совместную записку в Политбюро, где расценили речь американского президента как «шантаж», направленный на «выбивание уступок» по этому вопросу в обмен на ратификацию договора ОСВ-2 Конгрессом США. Более того, в сентябре 1979 года «масла в огонь» подлил скандал с так называемой советской бригадой на Кубе, сознательно раздутый сенатором Ф. Черчем, проигравшим праймериз Дж. Картеру еще в 1976 году. На самом деле эта «бригада» в составе 2600 советских офицеров была учебным Центром и находилась на Кубе еще с августа 1962 года.
Тем временем фокус советско-американских отношений вскоре был смещен в сторону «евроракет», оказавшихся за рамками договора ОСВ-2. По мнению целого ряда авторов (А. М. Александров-Агентов, А. Ф. Добрынин, А. В. Шубин, О. А. Вестад[1041]), эта проблема возникла еще в 1976 году из-за размещения в европейской части СССР новых советских ракет среднего радиуса действия «Пионер» (СС-20), которые вызвали настоящий переполох во всех столицах ведущих европейских держав, прежде всего в Бонне. Поэтому в связи с данным обстоятельством еще в январе 1979 года под нажимом американской стороны в Гваделупе состоялась встреча Дж. Картера, Г. Шмидта, В. Жискар д'Эстена и Дж. Каллагана, организатором которой стал сам З. Бжезинский, совершивший накануне секретные поездки в Бонн, Париж и Лондон. Итогом этой встречи стала негласная договоренность о размещении в Европе новых американских ракет средней дальности «Першинг-2» и «Томагавк».
Между тем пока Вашингтон еще не принял окончательного решения по новым ракетам в Европе, канцлер Г. Шмидт летом 1979 года на пути из Бонна в Токио вновь попытался «образумить» Москву и на переговорах с премьером А. Н. Косыгиным заявил ему: если Москва «раскроет карты», из которых будет видно, что она «не станет развертывать больше ракет СС-20 (в пересчете на боеголовки), чем было ракет СС-4 и СС-5, а еще лучше — ограничится несколько меньшим числом новых ракет, то тогда озабоченность европейцев, как и вопрос о размещении новых американских ракет в Европе, будет снята». Но при обсуждении этого вопроса на Политбюро А. А. Громыко «отмолчался», а маршал Д. Ф. Устинов выступил против данного предложения германского канцлера, заявив, что «что НАТО все равно разместит в Европе свои новые ядерные ракеты средней дальности» и «мы опять будем плестись в хвосте», и эту позицию министра обороны поддержали большинство членов высшего руководства страны[1042].
Вместе с тем в самом начале октября 1979 года, находясь с визитом в ГДР, советский лидер подверг резкой критике планы размещения в Европе американских ракет «Першинг-2», которые нарушают сложившийся баланс сил. В ответ он предложил сократить часть советских ракет и численность Группы советских войск в Германии на 20 тыс. человек и 1 тыс. танков. Но этот жест доброй воли буквально через три дня был отвергнут самим Дж. Картером. При этом С. Вэнс и З. Бжезинский, объясняя А. Ф. Добрынину мотивы такого поведения своего шефа, заявили, что оно вызвано не только военными, но и политическими соображениями, а именно укрепления позиций США в НАТО.
12 декабря 1979 года на саммите в Брюсселе было принято «двойное решение» НАТО, которое, с одной стороны, означало ликвидацию диспаритета в ракетах средней дальности в Европе, а с другой стороны, начало новых переговоров с Москвой о взаимном снижении уровня вооружений этого класса ракет. Одновременно с «двойным решением» было также заявлено об одностороннем выводе с территории Западной Европы 1 тыс. боеголовок с ядерной начинкой и сделаны новые предложения по активизации процесса в рамках СБСЕ и разоруженческого диалога в рамках Венских переговоров по сокращению обычных вооруженных сил и вооружений в Европе. Однако по факту это решение означало, что на территории Западной Европы в недалеком будущем будут размещены 108 баллистических ядерных ракет «Першинг-2» и 464 крылатых ракеты «Томагавк». Более того, тогда же Дж. Картер заявил о том, что военные расходы на будущий 1981 год будут увеличены на 20 млрд и превысят 159 млрд долларов, что стало беспрецедентным шагом в гонке вооружений