Деньги, немного патронов и, главное — платье, всё это было в откопанном Зоей саквояже.

Она быстро оделась и пошла вдоль одной из аллей кладбища в сторону северного выхода, то есть в сторону вокзала. Лучше места, чем вокзал, для того, кто хочет затеряться, и не придумать.

Девушка была настороже, шла оглядываясь и прислушиваясь, и держа оружие наготове. Услыхав за оградой кладбища звон колокола полицейского экипажа, который проезжал мимо и, наверное, спешил к её дому, дева лишь прибавила шаг, и вскоре уже покинула кладбище. Ей срочно нужна была шляпка с вуалью и перчатки. А сворованную с верёвки простыню она не выбросила, а свернула в тугой рулон, уложила внутрь трофейный стилет и всё это спрятала в свой саквояж. Стилет как память, а простыню… Мало ли, вдруг пригодится. Или чтобы не покупать себе новую.

Вскоре она поймала извозчика и сказала ему:

— На вокзал.

— Фройляйн, он тут недалеко, может, сэкономите шиллинг.

— Нет, я тороплюсь, — настояла дева. Извозчик должен был помочь ей замести следы. Если кто-то, например полиция, будет потом опрашивать извозчиков, то эту девушку, конечно, запомнит и сообщит, что отвёз на вокзал. А уже на вокзале она встала в пригородную кассу и купила недорогой билет до Бад-Ольдесло, притом немного поругалась с кассиром из-за мелкой сдачи, что он ей дал. Ну, чтобы и он её запомнил. Затем тут же на вокзале, в привокзальной лавке, прикупила себе отвратительную шляпку абсолютно не подходящей к ней вуалью, после чего уже в этой шляпке прошла к нужному перрону и поинтересовалась у стоявшего под часами дежурного, не будет ли сегодня задерживаться нужный ей поезд. На что дежурный важно сообщил, что ни ураганов, ни революций на сегодня не предвидится и посему все поезда следуют строго по своему расписанию. И что время до отправления поезда у неё ещё есть. После чего девушка посетила дамскую комнату, а уже из неё направилась к выходу и покинула вокзал.

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

Глава 29

⠀⠀ ⠀⠀

Только отойдя подальше от вокзала, примерно через полчаса быстрой ходьбы она зашла в совсем маленькое, невзрачное и тёмное кафе. Столы нечистые, кофе — смесь с робустой, но зато тут было тихо, и с улицы её невозможно было разглядеть через пыльные стёкла. А именно это Зое и было сейчас нужно.

Она уже нарушила все возможные предписания, все уставы и все неписаные правила конспирации и работы в подполье, причём нарушила их уже дважды. Дева ещё после первого провала должна была покинуть опасную зону, где о ней знают, где её ищут, где по её пятам идут беспощадные преследовательницы. Она должна была на первом поезде, извозчике или дилижансе уйти из Гамбурга, явиться на первую известную ей конспиративную квартиру и сесть писать рапорты и объяснительные. Но… Она не могла этого сделать.

И причин у неё на то была немало. Во-первых, это был уже, считай, завербованный — ну, почти — слуга Холодной ведьмы, имевший доступ к её телеграфу. А это не шутки, это был очень весомый повод. Во-вторых, перед ней — на коленях, а не на столе, чтобы никто не видел, — лежала телеграмма. Странная и загадочная. Телеграмма-предупреждение. Кто мог её прислать? Кто мог знать её адрес? Старик? Но телеграмма была отправлена с простого телеграфа, а не с личного аппарата Холодной. Может быть, телеграмму послал ей Ройке? Но он не знал её адреса! Ну, допустим, он проследил за нею и узнал, где она живёт… Ну, допустим… Но откуда он мог узнать, что англичане собирались идти за нею? Нет, этого он определённо знать не мог. Ему об этом мог сказать Джеймс, успел предупредить, но тогда Ройке подписал бы телеграмму как обычно. На этой же телеграмме подписи посылавшего её не было. Нужно было в этом всём разобраться.

Третьей причиной не уезжать из города был камень. Да, тот самый рубин, о котором так мечтала английская ведьма. И не то чтобы Зое он был нужен, странное дело, она не испытывала почти никакой тяги к красивым камням, видно, сказывалось её суровое детство в монастыре. А камень она хотела увести у старой англичанки из принципа… а если сказать точнее — из женской вредности. Такой обычной и распространённой. Просто ты вся такая всемогущая и богатая, вершина пищевой цепочки, а то, что тебе так мило, я просто возьму и за-бе-ру! Во-первых, потому что могу, а во-вторых, чтобы ты сошла с ума от злобы.

Была и ещё одна причина… Об этой причине она думала и думала, но говорить о том ни с кем не решилась бы. Даже от мыслей об этом у девы краснели уши и сердце начинало стучать где-то в районе горла. Это касалось одного её обещания. Да-да, которое она дала Ройке. И, кажется, Зоя собиралась его выполнить. Ведь всякий порядочный человек должен выполнять свои обещания. В общем, у неё была масса причин не покидать Гамбург. А вот её возможности без проблем оставаться в городе с потерей паспорта резко уменьшались. И теперь без посторонней помощи ей было уже не обойтись. И во всём этом огромном городе был всего-навсего один человек, к которому она могла обратиться. Девушка не стала допивать отвратительный кофе и, прихватив свой зонт и саквояж, пошла искать телеграф.

⠀⠀ ⠀⠀

*⠀ *⠀ *

⠀⠀ ⠀⠀

Она поначалу даже не могла понять смысл написанного. Читала как какую-то абракадабру слова, не понимая сути написанного.

«… леди Анна погибла, упав с крыши…». Она отрывалась от прочитанного, чтобы перевести дух, и тут же снова опускала глаза к сероватой телеграммной бумаге, чтобы перечитать фразу «… леди Анна погибла, упав с крыши…».

Герцогиня начинает судорожно искать лорнет, который у неё всегда лежал у неё под рукой, но не находит его сразу и потому слишком настойчиво жмёт кнопку вызова слуги.

— Миледи, — Джеймс появляется на пороге кабинета. Он прекрасно знает, что происходит. Он сам только что набирал текст этой телеграммы, прежде чем подать её хозяйке. Старик немного взволнован, он думает, что приложил руку ко всему, что происходит. А ещё он скрывает, что рад. Рад, поскольку леди Фоули и Дойлу с Тейлором так и не удалось схватить русскую леди. В общем, старик взволнован, но сейчас его госпоже не до настроений слуги. Она вне себя, и это заметно.

— Джеймс, где мой лорнет? — если бы не умение держать себя в руках, она бы перешла