— Он справа от вас, миледи, — замечает слуга, даже не делая шага к её столу. — У вашего локтя.

Леди Кавендиш наконец находит свой прибор для чтения и машет слуге рукой немного раздражённо: свободен.

Тот кланяется и закрывает дверь. А его хозяйка снова начинает читать телеграмму от Дойла; теперь она читает её с помощью увеличительных стёкол, и смысл телеграммы от этого не меняется.

«… помимо того, ещё четверо сотрудников выведены из строя и не подлежат восстановлению».

— Да чёрт тебя возьми, Дойл, ну какие ещё сотрудники, — шепчет герцогиня. Она давно не была так расстроена.

«Погибла? Леди Анна? Эта красавица с прекрасным вкусом? С какой ещё крыши? Что за бред?».

И герцогиня снова принималась читать телеграмму, однако её можно было перечитывать хоть десяток раз, смысл сказанного в ней не менялся. Но как ни хотелось герцогине уйти от реальности, из ума она всё-таки ещё не выжила, и постепенно к ней начало приходить осознание того, что всё это не шутка и не глупый розыгрыш, — кто бы посмел так зло её разыгрывать? В общем, страшное случилось. Произошло. Леди Фоули убита. А «…русской удалось скрыться».

Она отбросила лорнет и откинулась на спинку стула. «И что же мне теперь писать в Лондон? Они же не преминут выгнать меня, отправить в отставку».

А это никак не входило в её планы. Она не хотела покидать свой пост и собиралась ещё многое сделать. А леди Фоули… Ну, что ж она была не первой леди, что погибла, защищая интересы короны.

Теперь ей уже не помочь, а вот леди Кавендиш была ещё жива и собиралась продолжать своё существование; и она снова жала на кнопку, вызывая слугу, а когда тот появился — распорядилась:

— Леди де Флиан, леди Рэндольф ко мне немедленно. Дойла и Тейлора тоже. Всех сюда немедленно. Как привезут тело леди Анны, пусть его осмотрит доктор Мюррей. Мне будет нужен его медицинский отчёт, — она хотела знать все подробности, все нюансы происшедшего, прежде чем что-то писать в Лондон.

⠀⠀ ⠀⠀

*⠀ *⠀ *

⠀⠀ ⠀⠀

Генрих расхаживал вперед и назад, не останавливаясь, хотя мог просто сидеть в позаимствованном в компании отца экипаже. А когда Зоя стала переходить улицу, сразу узнал её и пошёл ей навстречу. Узнал её в старом платье и дурацкой шляпке.

— О Господи, фройляйн Гертруда, с вами всё в порядке? — он довольно крепко схватил её за руки. — Я получил телеграмму от Джеймса, и, надо признаться, она меня напугала. Он писал, что вам угрожает большая опасность, что очень опасные люди узнали ваш адрес и отправились за вами. Но я-то вашего адреса не знал, а он мне его не сообщил… Может, он и сам его не знал.

— Всё хорошо, Генрих, — отвечал девушка, оглядываясь по сторонам. — Мне удалось от них уйти.

— Но кто это был? Что они хотели от вас? — он всё ещё крепко сжимал её руки и не собирался их выпускать.

— Генрих, — Зоя продолжала оглядываться, — на нас обращают внимание, и мы мешаем людям.

— Ах да, да…, — он потянул её к своему электроэкипажу. Подвёл и раскрыл дверцу. — Садитесь.

Зоя запрыгнула в экипаж, он закрыл за нею дверцу, и они поехали по городу. В неизвестном направлении и без всякой цели. Пока не доехали до условленного сквера, где было относительно свежо из-за обилия зелени. Там Зоя попросила его остановиться и сама покинула коляску. Они пошли по тенистой аллее, и тут уже Ройке не стал сдерживаться.

— Фройляйн Гертруда, так вы мне расскажете, что произошло? Почему Джеймс написал мне такую телеграмму? Почему какие-то опасные люди хотели вас схватить?

Девушка уже поняла, что полученная ею телеграмма прислана не им, он о ней и понятия не имеет, и это ещё больше укрепило Зою в правильности принятого решения остаться в Гамбурге. Дева шла по аллейке, держа своего друга под руку, она почти не оборачивалась и, признаться, возле него чувствовала себя спокойно — ну, насколько это сейчас было возможно. Зоя отвечала ему:

— Эти люди… Это англичане, руководит ими старуха Кавендиш, в доме которой работает Джеймс и в котором вы бывали. Одна из её прислужниц со своей бандой приезжала за мной.

— Но зачем они хотели схватить вас? — удивился Ройке. — Что вы сделали им такого? Зачем вы им нужны?

— Для чего они хотели меня схватить? — Зоя не сразу нашлась, как правильно ответить ему на этот вопрос. — Они мои враги. Они хотели меня пытать, чтобы выяснить мои секреты.

— Ваши секреты? — продолжал удивляться молодой человек. — Но какие же у вас секреты?

— Я неверно выразилась, — поправилась девушка. — То не мои секреты, то секреты моей семьи.

Тут она почти не лукавила, Орден и вправду был её семьёй, стал ею, когда настоящая семья девушки решила, что та недостаточно хороша для неё. А было это ещё в детстве Зои, когда умер от болезни её отец.

— То есть эта Кавендиш является врагом вашей семьи? — уточнил молодой человек.

— Кровным врагом. Если бы они меня схватили, то пытали бы, пока всё не выяснили, а потом либо разобрали бы меня на части, либо переделали.

— То есть как переделали? — не понял Генрих. Он даже остановился посреди аллейки и придержал девушку.

— Ну, поменяли в голове… Я точно не знаю, что они там меняют… Гипофиз, что ли… Или гипоталамус… Уж и не помню точно, что… В общем, заменили бы мне что-то в голове на обезьяний орган, и я бы была послушной, служила бы им.

— Мне…, — молодой человек глядел на неё почти с ужасом, — мне просто не верится во всё это. Да и откуда вы всё это знаете, про эти… ламусы, про какие-то таламусы? Я не могу понять, фройляйн Гертруда, где вы учились? Откуда вы всё это знаете? Кто вы, в конце концов?

— Не верится? — Зоя начинала немного злиться на него. — То есть вы думаете, что Джеймс шутил, когда посылал вам телеграмму, что я в опасности.

— Нет, — Ройке покачал головой. — Думаю, что он не шутил.

— Или вы считаете, что я выдумываю?

— Нет, не считаю, — качает головой молодой человек, — хотя вы обладаете такими познаниями в разных областях, что могли бы придумать всё, что угодно. И я всё равно бы и не подумал подвергать ваши слова сомнению.

— Вот и не подвергайте! — резонно заметила дева и, чуть потянув его за руку, снова заставила идти. — А теперь…, — она взглянула на него, — мне нужно жильё, и, как вы