Если мы оба сможем пройти через это и по-прежнему чувствовать себя одинаково, тогда у нас будет большой шанс. Но если мы даже не попытаемся, не будем встречаться с другими людьми, не будем иметь такого опыта, это все разрушит».

«У тебя будут отношения с Дженнифер», — сказала она мрачно.

«Да».

«Тогда у тебя не может быть отношений со мной».

«Это зависит от тебя».

«Что ты имеешь в виду?»

«Сейчас твоя очередь — ты должна быть честной настолько, насколько можешь. Если ты не уверенна или запуталась, скажи об этом. Чего ты хочешь от меня? Что тебе нужно от меня? Какого рода отношений ты хочешь? Расскажи мне как об идеальном мире, так и о том, с чем ты можешь иметь дело».

Она немного помолчала.

«В идеальном мире я хочу, чтобы ты был моим парнем, думаю о долгосрочных отношениях. Брак. Дети. Знаю, знаю, я забегаю далеко вперед. Но ты сказал «идеальный мир». А в идеальном мире я бы встретила свою половинку сейчас и никогда не была бы ни с кем другим».

«Все говорит мне, что это ты. Я поняла это сразу, как только заговорил с тобой на шахматной встрече. Я не знаю, как я узнала, но я знала. Даже когда ты дразнил меня насчет «шахмат на раздевание», я думала о том, как это будет. Я сказала тебе, что в первый день, когда ты был здесь, когда ты дразнил меня насчет игры, я была мокрой между ног еще до того, как мы поднялись наверх. Мое тело кричало о тебе. Я уже была влюблена в тебя. Но мне было так страшно».

Это было интересное откровение. Но я не стал ее перебивать.

«Когда ты понял это, ты остановился. Я хотела умереть. Я думала, что потеряла тебя. Но потом ты не разозлился. Я даже сказала, что сделаю это с тобой, если ты захочешь. Я собиралась, хотя мне было очень страшно. Я не хотела тебя терять.

«Потом, в канун Нового года, я весь день думала о том, чтобы быть с тобой. Тогда я была такой же мокрой, как и в тот первый день. Я не могла терпеть. Весь день я ждала, когда закончится вечеринка, чтобы прийти к тебе в комнату. Я пробралась туда, но я так боялась того, что, как я знала, должно было случиться, что я просто сидела и смотрела, как ты спишь, больше получаса.

«В конце концов я набралась смелости и назвала твое имя. Когда я легла с тобой в постель, я удивилась, что ты не почувствовал моего запаха. Но я думаю, что ты был в шоке. Потом ты отказался заниматься со мной любовью, потому что не было противозачаточных средств. Мне было все равно. Это просто означало, что дети появятся раньше, чем позже. Я готова была рискнуть, чтобы ты занялся со мной любовью. Я была уверена, что оно того стоит. А потом ты не захотел.

«Папа нашел нас. И я думала, что потеряла тебя навсегда. Но тот факт, что мы не занимались любовью, заставил папу подумать, что в конце концов ты был хорошим парнем. Поэтому он смирился и решил, что мы можем видеться. Ты нравишься папе. Он просто боится того, что мы будем делать, если останемся одни».

«Папа знает, что я займусь с тобой любовью при первой же возможности. Он просто пытается оттянуть это как можно дольше. Но я думаю, он знает, что не может откладывать это вечно. Он очень удивлен тем, как ты справляешься с этим. Он продолжает говорить, что тебе не может быть четырнадцать. Ты слишком взрослый, слишком уважительный, слишком заботливый. Папа любит меня. Он пытается защитить меня. Я люблю его. И я люблю тебя. Он будет любить меня, даже если я займусь с тобой любовью. А ты будешь любить меня, несмотря ни на что».

Она остановилась, и мы прошли немного, прежде чем я что-то сказал.

«Я думаю, ты все поняла совершенно правильно. Я буду любить тебя, если мы не будем заниматься любовью. Я буду любить тебя, если мы займемся. Но если мы займемся, это изменит все. Я имею в виду все. Ты не можешь вернуться назад. Тебе может быть больно. Я могу пострадать. Так что, думаю, вопрос теперь во второй части. Что ты готова принять?»

Опять молчание. Я ожидал этого. Мы просто продолжали идти.

«Я не знаю», — наконец сказала Бекки. «Я хочу тебя. И физически, и эмоционально. Я жажду тебя. Я запуталась».

«Я тоже. Я думаю, что нужно делать то, что мы делаем. Я буду продолжать приходить на ужин. Мы будем продолжать разговаривать. И мы выясним, чего ты хочешь и могу ли я тебе это дать».

«О, я знаю, чего я хочу. Я хочу, чтобы ты занялся со мной любовью. Сегодня. Сейчас. Ты бы занялся со мной любовью?»

«Разве мы только что не говорили об этом? Во-первых, у меня нет с собой презервативов. Если твой отец каким-то образом увидит меня с одним, я уверен, что это будет конец».

«Тебе он не понадобится».

«О чем ты говоришь? Я знаю, ты сказала, что тебе все равно, что ты забеременеешь, и это меня пугает. Но ты не можешь так говорить на самом деле».

«Я принимаю таблетки. Я начала 2 января».

«Что?! Как?! Нет, подожди! Ты меня обманываешь».

«Нет, это не так. Я принимаю таблетки. Уже больше месяца».

Я был ошеломлен. И снова девушка, с которой я был связан, опередила меня. В моей голове громко зазвенели тревожные колокольчики. Она так сильно меня потрясла, что мне нужно было присесть. Там были скамейки. Я направил ее к одной из них.

«Бекки, пожалуйста, начни сначала. Здесь что-то происходит, а я в неведении».

«Хорошо. Я хотела шокировать тебя. Это единственный способ, как мне кажется, достучаться до тебя. Я сказала тебе, чего я хочу. Я не просила ни о чем, кроме занятий любовью. В понедельник после вечеринки мама отвела меня к гинекологу и выписала рецепт на противозачаточные таблетки. И теперь папа знает».

«Что?!» — Я поперхнулся.

Теперь моя голова действительно кружилась. Хорошо, что я сидел.

«Трехнедельный период охлаждения, так мама его назвала, был ее идеей. Пока мы с тобой завтракали тем утром, она уговорила папу разрешить тебе вернуться к ужину и посмотреть, как ты справишься с этим. Если бы все прошло не очень хорошо, тогда они могли бы просто сказать тебе не