к горлу. У него детишки, слабое здоровье, кто-нибудь обязательно узнает, а он слишком молод, чтобы умереть. Все это Юсуф последовательно излагает глядя мне в глаза, будто кролик в глаза змеи, раздумывающей, не пора ли обедать. А потом замирает совершенно потный и взъерошенный. Естественно, всю эту ерунду я пропускаю мимо ушей в ожидании единственно ценной информации. Со стороны мы кажемся двумя приятелями, мирно беседующими в глухом закоулке в завале из картонных коробок.

— Клянусь, моя госпожа! Клянусь своими детьми!

— Ну так у кого? — его воображаемые дети меня не трогают.

С отчаяньем прижав руки к груди, он последовательно проклинает свою говенную жизнь, Манапу, в которой дорого существовать, сегодняшний день, нашу встречу, свою глупость и прочие обстоятельства. Под которыми имеет ввиду планы прекрасной принцессы Беатрикс. Я хмыкаю и утешаю его тем, что не делается, все к лучшему. И что будет весело.

— В гробу я видал такое веселье, — гневно квакает Юсуф, я пожимаю плечами. Все можно устроить, дорогой мой.

Через полчаса мы бредем по улице, он шаркает рядом, а я зорко приглядываю, чтобы мелкий паршивец не улизнул в толпе. Поначалу он пристально рассматривал каждого встречного, будто что-то обдумывая, пока я не показала ему девятимиллиметровый посох, заткнутый за пояс, и не сообщила, что умею прекрасно с ним обращаться. После этого он сник и мрачно затопал вперед. Повернув пару, раз мы выходим на большой перекресток, где останавливаемся, видно, как мой проводник колеблется.

— Кстати, дорогой Юсуф, если ты вдруг заблудишься и приведешь меня к попешкам или к своим приятелям, то будешь первым, — на всякий случай сообщаю ему я. В ответ он грустно говорит, что попутал направление и нам необходимо вернуться на квартал назад, а потом повернуть налево. Хлопнув его по плечу, я подбадриваю бедолагу, каждый может ошибиться, мой дорогой! Он смотрит на меня как побитая собака и идет вперед. К моему удивлению, трущобы в Манапе довольно оживленное место. С началом дня, двери открываются, над ними разворачиваются полосатые тенты, а прямо на тротуаре разворачивается торговля.

— Средство от мух! Средство от мух!

— Круги, матраца, свежая синтечка!

Между торговцами приходится вилять из стороны в сторону, потому что никто не выдерживает расстояние и раскладывает товар как хочет. Невидимое солнце нагревает воздух, делая существование здесь невыносимым. Во всяком случае, я потею так, как никогда не потела ни одна принцесса до меня. Просто катастрофически! Хорошо еще, что мой милый Фогель меня сейчас не видит. При этой мысли я мечтательно улыбаюсь. Когда я вернусь, клянусь бородой Святой Драконихи, больше ни шагу не сделаю за порог. Влажный воздух почти не движется. Вопли торговцев раздражают, каждый стремится переорать другого, отчего вокруг творится сущий ад. Матушка, как же я устала! Ошеломленная жарой, я чуть не теряю осторожность, позади раздается разраженный сигнал кибертрака я отскакиваю и еле успеваю схватить Юсуфа за рукав.

— Куда же ты, дорогой?

— Мне показалось, вы сказали, что передумали и я могу идти, моя госпожа, — он тоже вспотел и уже непонятно отчего. От страха или духоты.

— У тебя плохой слух, — я крепко удерживаю рукав грязной рубашки, — в следующий раз обязательно уточняй.

Он послушно кивает, а потом указывает на двухэтажный кирпичный дом на углу. Там. Мы отходим в сторону и прячемся в нише старого дома, второй этаж которого выдвинут вперед и нависает над дорогой.

— Там? — я подозрительно кошусь на проводника. Тот кивает еще раз. Обманывать меня он не видит никакого смысла, все неприятности, которые могли случиться — уже случились, и я принесла ему горе. Я фыркаю, ты даже не представляешь, что такое НАСТОЯЩИЕ неприятности, дорогой Юсуф! Он пытается спорить, но я жестом останавливаю его словоизвержение и пристально изучаю, то место, куда он меня привел. То место, где я поимею полноги или полтысячи кредитов, как кому нравится. Матушка! Во мне все обрывается и холодеет. Я перечитываю неприметную табличку, надпись на которой дублируется старым добрым двенадцатеричным штрихкодом. Надпись на ней говорит мне, что проще разбежаться в бетонную стену или прыгнуть с шестого этажа вниз или влететь в толпу рыцарей с морковкой в руке. Или выпить пару баночек морковного пойла моего бронированного приятеля. В общем, проделать все те замечательные вещи, предоставляющие тебе огромный шанс выжить.

— Ты знаешь только одно место, где можно стрясти деньжат? — безнадежно спрашиваю я. Юсуф, у которого появилось свободное время, отвлекается от ковыряния в носу и сообщает, что полноги можно добыть только там. Вокруг нищета по самый пояс и за пару кредитов тебя будут носить на руках, а за пять ты станешь местным королем или богом, как пожелаешь. Есть, конечно, другие места, но это единственное не охраняемое попешками.

— Допустим, — соглашаюсь я, — а тот человек, который сделает то, о чем я попросила, не сможет организовать мне скидку?

В ответ мой собеседник качает головой, пятьсот это нижняя планка, на которую можно договориться. В этом вопросе все просто: пятьсот или ничего. Я поджимаю губы и замираю.

Магия, которой нет

дата публикации:24.04.2023

По дороге в свою берлогу я покупаю бублик в хлебной лавке. Она единственная мягко просвечивает в ночи, витрины остальных заведений темны. Уютный свет плавает в пелене дождя. Захожу в нее вовсе не потому, что мне хочется есть, просто маленькая Беатрикс желает света. Пусть даже и такого — желтого и чахоточного. Света, который еле пробивается сквозь тьму. Старый пекарь улыбается мне и шелестит бумажным конвертиком, заворачивая покупку.

— Как дела, дочка? — интересуется он.

— Так себе, — неопределенно отвечаю я и шмыгаю носом. Дела у меня действительно так себе: навалилась куча всего, которую нужно разложить в строгом порядке. Еще одна проблема в довесок к существующим. Дырявой памяти и безумной жажде солнца.

— Дождь скоро закончится, — уверенно говорит старик. — Я точно это знаю.

Дождь скоро закончится. Морщины паутиной разбегаются по его лицу. Он ставит на прилавок подарок: маленький кекс, верх которого украшен цветной посыпкой. Держи, дочка! Не унывай, скоро все закончится. Конечно же, он меня обманывает, дождь шел вчера, будет идти завтра, и будет идти до