не уморил. Почти поймал в клетку, а потом долго плелся за мной, пока не получил свое и не преставился.

— А там, — продолжает дракон, — ахиней Ахахай.

— Архижрец, — тихо поправляю я. Во мне все переворачивается, я рассматриваю Долину в кирпичных тенях оранжевого солнца. Фокусирую взгляд на темных точках, автоматически определяя расстояние и направление ветра. Словно готовлюсь к выстрелу.

— А там твой любимчик, — квакает Ва, — смотри, Трикси, какой красавец!

— Но…

Мне кажется, что сейчас у меня взорвется голова. Протопадишах смотрит на меня в своей обычной манере, как будто его взгляд останавливается за мной, проходит сквозь мою одежду и плоть. Темные провалы глаз, мощные руки и торс, заканчивающийся железными ногами. Косоглазый, черт бы тебя брал! Только сейчас я замечаю, что все набивающие карманы моими богатствами в изломанных доспехах, в пыли, в запекшейся крови. Словно только что вышли из великой битвы, которую проиграли. Все они там, в Долине проиграли. Я набираю воздух в легкие.

— Но…

Шелест красного плюща на Башне назойливо лезет в уши, я никак не могу произнести то, что хочу. Дракон поворачивает безобразную башку, и ухмыляется. Очаровательное зрелище, от которого неподготовленного человека может хватить кондрашка.

— Ва, — в горле песок, я с усилием проталкиваю его вниз, — Ва! Они же все мертвы! Мертвы, милый! Я убила их!

В ответ чешуйчатый беспечно пожимает плечами в буграх мышц. И что такого, Трикси, старушка? Убьем их еще раз, ведь нам никто не запретит.

— Но это не правильно! — возражаю я, усилием воли пропуская мимо ушей его назойливую «старушку», — Мы не сможем победить их снова! Убить их еще раз было бы невежливо! Мы же всегда на стороне добра, милый!

— Добро всегда побеждает. Кто победил, тот и добро! — уверенно курлыкает мой бронированный алконафт.

Я качаю головой, никаких шансов, дружочек. Мертвые мертвы, дорогой друг. И я мертва. Или жива. В этих алкогольных видениях черт ногу сломит.

— Ну, что же ты, Трикс? — нетерпеливо понукает дракон, — пора веселиться!

— Не могу, Ва, — я почти плачу, — твоя госпожа слишком далеко. Кроме того, у меня ничего нет. Только короткий посох, но там всего три припаса, сечешь?

— У тебя есть маленькая красивая штучка.

Я вздрагиваю. Последнюю фразу страшила произносит голосом Фогеля. Мое сердце тут же захлебывается нежностью пополам с кровью, я оборачиваюсь и мгновенно проваливаюсь во тьму.

— Что?!! — резко поднявшись в кровати я, кричу вдогонку сновидению, — Что!? Что, Ва? Эразмус?

Слабый шум с улицы крадется по комнате. Кажется, уже наступило утро. Голова трещит, в горле пересохло, но я отчетливо помню все, до последнего оранжевого отсвета. У тебя есть маленькая красивая штучка! Вскочив с постели, я судорожно обыскиваю брошенную как попало сырую одежду. Маленькая красивая штучка. Блестящий, серебристый овал, сотканный из металлических нитей. В него вставлена тонкая пластинка из блескушки, которую так и подмывает отколупнуть ногтем. Но я старательно сдерживаюсь. Принцесса Беатрикс никогда не спешит с действиями, наученная горьким опытом всех войн которые вела.

Я верчу ее, оглядывая со всех сторон. Зачарованно смотрю, хотя делала уже много раз, раздумывая, не выбросить ли ее. Ведь она бесполезна чуть больше чем совсем. Но что-то меня останавливало. Что-то неопределенное, я вздыхаю. Последний глоток Алекзандра был лишним.

Последние порции алкоголя всегда лишние. Непреложная истина, если не вдаваться в подробности. Трикси, еще капельку! Сколько их было этих лишних капель? Не сосчитать. На завтрак у меня остатки бублика, крисиная ножка барбекю и кофе, варить которое меня научил Томашек. Кстати одно из самых полезных знаний, которыми со мной поделился лохматый скопидом. Кофе и умение пользоваться элементарным, без чего мне пришлось бы туго. Правда, я постоянно промаргиваю время, и кофе неизменно сбегает, заливая плоский блин кухонной плиты.

Бросив взгляд на полку, где вечером устроила цветок в горшке, я вздыхаю. Черт! Ничего другого и не ожидалось. За ночь мой маленьких пушистик сгрыз его и основательно покопался в горшке выбросил лишнюю, по его мнению землю, горкой лежащую у стенки.

Маленький негодник что ты наделал? Я же угощала тебя кексом? Цветок, так и не успел понять, цвести ему или нет. Ему просто не хватило на это времени. Мрачно кивнув появившейся из горшка мохнатой мордочке, я шлепаю мыться. Пожалуй, единственное, что тут устроено удобно это мытье. Если бы я в нем не разобралась, то мылась бы под дождем или в грязной реке за Городским парком, а это сомнительное удовольствие, как ни крути. Припомнив, как долго я экспериментировала, я хмыкаю. Еще один шаг в полной темноте, который сделала маленькая принцесса. Двигала рычажки, торчащие из стен, открывала вентили, пока не отпрыгнула, когда из отверстий в потолке хлынула вода. Черт побери, как же все просто! Иногда пугающие вещи в природе своей просты и незатейливы. Стоит просто набраться смелости. Сделать шаг в полной тьме.

У меня есть маленькая красивая штучка, что бы это значило? Я стою под льющейся водой и фыркаю от удовольствия, чувствуя, как постепенно отпускает похмелье. Странно, что постоянный дождь на улицах Нижнего города никак не лечит, но стоит повернуть рычаг и стать под ливень в моем жилище как все меняется. Поразительно!

Маленькая красивая штучка, я качаю головой, ничего не понимаю. Ва утверждает, что похмельные сны самое точное, что может быть на свете. Надо только уметь их разгадать. Иногда это очень трудно, потому что загадки в них невероятно сложны. Помню, как он прибегал ко мне и вопил во все горло:

— Трикси! Трикси! Ты и представить себе не можешь, что я только что видел!

Во мне все обмирало, потому что за этими воплями могли скрываться очередной набег гонведов па Вазарани или приближение белоземельцев. Совершенно неприятные вещи, особенно если ты слабая принцесса и тебе сегодня лень воевать. Когда я испуганно интересовалась, что именно, мой дорогой дружочек неизменно вываливал на меня гору несусветной чуши. Вроде чешуйчатому под утро явилась его бородатая родительница и строго запретила сегодня пить.

— Трикс! Это катастрофа! — ныл дракон, дыша перегаром, — если Матушка сказала, то придется терпеть! Иначе будет плохо!

Впрочем, его терпения хватало примерно на два часа. А потом из-под навеса или из темного погреба раздавалось