Стрельба раздавалась постоянно. Подстерегали друг друга из‐за забаррикадированных домов, подстреливали из‐за углов. Трупы убитых часто находили на улицах. Много их попадало в Куру…

Вспоминается картина дневного боя: на горных высотах, вблизи Ботанического сада, расположились армянские пикеты. И по дымкам и доносящимся выстрелам видно, что ведется непрерывный обстрел татарской части города.

Расхлябанная власть ничего не могла поделать с этим взаимным уничтожением горожан Тифлиса.

И здесь произошло удивительное событие.

Вооружение социал-демократов

В самый разгар армяно-татарской резни к графу Воронцову-Дашкову является делегация от социал-демократов:

— Вы, власть, с армяно-татарской резней в Тифлисе не справитесь. А мы, организованная социал-демократия, с нею, конечно, сладим! Но нам для этого надо иметь оружие, а у нас его нет. Прикажите выдать нам одну хотя бы тысячу военных винтовок!

Граф Воронцов-Дашков действительно приказал выдать им из арсенала просимое оружие, с соответственным количеством патронов, под расписку кого-то из их вожаков; распискою давалось обещание впоследствии возвратить оружие.

И вот — Тифлис оказался в вооруженной власти будущих большевиков и меньшевиков. Подмастерья, аптекарские помощники, мелкие приказчики и ремесленники, мальчики для посылок в лавках, лакеи-бичо[459] из духанов и прочая социал-демократическая молодежь, побросав свои занятия, выплыла вдруг на божий свет, вооруженная до зубов. Захватили почти все извозчичьи экипажи — фаэтоны, расселись в них по 4–5 человек, с винтовками в руках, готовые каждый момент стрелять. Для пущей острастки выставляли напоказ руки с патронами между пальцами, чтобы немедленно перезарядить ружья.

Социал-демократы ходили по улицам и пешком, вооруженными группами, обвесивши себя через плечо или вместо пояса гирляндами из нанизанных на веревки патронов. Ходили также по дворам и домам, наводя суд и расправу по разным мелким происшествиям. Повыставляли свои посты и на улицах, и в окрестностях города.

Сначала это сказочное событие поражало и даже забавляло своей новизной. И это тем более, что социал-демократы, в сознании своей власти, вели себя довольно мило, когда к ним обращались за помощью. Вместо: «Позовите городового!», говорили: «Позовите социал-демократа!»

Социал-демократ приходил, прикрикивал на пьяного кинто или иного нарушителя порядка, и ему подчинялись. Говорили: «Эй, господин социал-демократ!»

Дня через два это стало уже мозолить глаза. К тому же армяно-татарская резня от вооружения социал-демократов в Тифлисе не только не прекратилась, но даже и не уменьшилась.

Протесты

При каких условиях произошло вооружение социал-демократов?

Когда эта мера стала достаточно одиозной, возбуждая негодование, по городу распространилась молва, что на нее склонил наместника его помощник по гражданской части Н. А. Султан-Крым-Гирей. Этот факт возбудил в русских кругах, особенно среди военных, большое возмущение против Н. А. Его обвиняли не только в попустительстве туземным революционерам, но и в прямом предательстве. Султану не шутя стала угрожать личная опасность.

Сам Н. А. на разговоры по этому поводу упорно отмалчивался, но его жена, Поликсена Ивановна, мне рассказывала, со слов мужа, что все это было создано жандармским генералом Ширинкиным. Именно он посоветовал графу Воронцову-Дашкову выполнить желание социал-демократов. Когда же неосторожная мера вызвала в военных кругах возмущение, агенты Ширинкина распространили слух, будто она была внушена наместнику Султаном.

Справедливость этой версии подтвердил мне и тифлисский вице-губернатор[460], бывший свидетелем приема социал-демократической делегации и всего с этим делом связанного.

Возмущение в среде офицерства тифлисского гарнизона быстро нарастало. В помещении окружного штаба, с явным нарушением дисциплины, явочным порядком собрался митинг всего тифлисского офицерства. О том, что происходило на этом, закрытом для посторонних, собрании, рассказывали сдержанно и неохотно. Было, однако, слышно, что особенно взволновались молодые офицеры. Они наговорили неприятных вещей начальству и, между прочим, без вины виноватому генералу Маламе как старшему среди них.

От имени собрания главнокомандующему, то есть тому же Воронцову-Дашкову, было предъявлено требование о разоружении социал-демократов. Настроение офицерства было таково, что можно было опасаться насильственного переворота — смещения и даже ареста самого Воронцова-Дашкова, если бы это требование не было исполнено.

Но граф Воронцов-Дашков, конечно, уступил.

В то же время среди социал-демократов произошел и другой еще факт. Пытаясь все-таки навести порядок между враждующими армянами и татарами, группа социал-демократов сама попала под перекрестный огонь. Кого-то в их среде ранило. Это уже их не устраивало.

Зная о настроении военных, они поспешили через делегатов сообщить наместнику, что их мирная миссия не увенчалась успехом и что поэтому они сами от нее отказываются.

Ружья они возвратили, однако с большой утечкой. Сотни две винтовок прилипли к социал-демократическим рукам. На это посмотрели сквозь пальцы[461].