Его пальцы сильнее сжали плечи девушки.

– Хоть раз тебя поцелую. Напоследок…

Алина не смогла ни оттолкнуть, ни отвернуться. Максим целовал жадно, грубо, пальцы впились в затылок девушки, причиняя боль. Алина царапала его плечи, выворачивалась – не помогало. И лишь когда она всхлипнула от собственного бессилия – Максим отстранился. Смотрел настороженно исподлобья, и взгляд его светлых глаз показался девушке сумасшедшим.

Она отступила назад. Пригладила ладонями растрепавшиеся волосы и, кое-как успокоив дыхание, отважилась посмотреть на него прямо.

– За это я не стану просить прощения, – прошептал Макс, но голос его дрогнул, и это дало Алине силы улыбнуться, несмотря на то, что в глазах стояли слезы.

– Максим, – она протянула руку, почти по-матерински погладила его мягкие волосы, а потом, заставив его наклониться, осторожно коснулась губами разгоряченного лба. – Я тоже не желаю тебе зла. И хочу, чтобы в следующий раз мы встретились не врагами.

По возвращении Леон тревожно ощупывал ее взглядом, но ничего не спрашивал при чужих. Лишь обнял, и Алина, прижавшись к нему, шепнула на ухо:

– Все хорошо.

Максим негромко объяснял своим сообщникам, что они должны делать. Потом забрал у Леона меч, вручил тому, с арбалетом, предупредив:

– Вернешь потом, – и, кивнув на Алину, добавил: – Тронете хоть пальцем – прикажу этим тварям отгрызть ваши дурные головы, ясно?

Чужаки закивали, никто не усомнился в словах предводителя.

– То-то, – усмехнулся Макс. – Встретимся, где договорились. Ну, до скорого!

Шутливо махнул рукой, не глядя на пленников, и быстрыми шагами пошел прочь. Черные чудища, плавно развернув свои громадные тела, двинулись за ним, все сильнее и сильнее прижимаясь к земле… И вот лишь густые тени плывут по траве следом за уходящим человеком.

Перед тем как раствориться в темноте, Максим обернулся. Алина знала, на кого он смотрит, и постаралась улыбнуться. Увидит ли?

Он кивнул, словно прощаясь. И исчез. Только Алине все казалась, что она видит, как колышутся в темноте складки черного плаща.

Бусь явился через двое суток после того, как Максим оставил пленников под надзором колдунов. Те два дня Леону показались длиннее недели, потому что, по коварному замыслу Макса, бузиненок Леона видеть не должен был, и воеводского сына прятали в старенькой палатке, а Алина все время сидела снаружи под охраной молодого усача, вооруженного здоровым тесаком. Девушка говорила, что ее не трогали, словом единым не обидели, и Леон старался верить. В частности потому, что из палатки ему было слышно и чириканье птиц, и негромкий разговор – Алина со своим надзирателем от нечего делать делились воспоминаниями об Иванцово. Когда появился бузиненок, девушка покорно отдала ему записку, написанную под диктовку. Бусь убежал, а колдуны, собрав палатку, спорили, стоит ли возвращать Леону меч. К счастью, среди них не оказалось настоящих знатоков, а потому оружие с небогато украшенной рукоятью показалось им дешевкой, которую не жалко и оставить, дабы не гневить своего предводителя тем, что не выполнили приказ. Колдуны ушли, но не с пустыми руками – у освобожденных пленников не осталось ни денег, ни припасов.

После Склары ходить короткими тропами не удавалось. Продираясь сквозь густой подлесок, Леон с Алиной шли в поисках хоть какой-то дорожки. Не так далеко от главного торгового тракта, называемого южным, в шести верстах от Склары, располагался небольшой хуторок, где хозяйничал давний друг раславского воеводы Василий Семенович Шмат. Сперва Леон не собирался к нему заходить, но теперь, когда у них не было ни еды, ни хотя бы одной монетки, чтобы хватило на хлеб, стоило подумать о том, у кого попросить помощи.

К хутору уставшие путники вышли на рассвете. Леон подождал бы у ворот, но Алина замерзла и валилась с ног. Пришлось стучать в ворота, доказывать старому прислужнику, что хозяин не будет против, если его разбудят в такую рань ради гостей. К счастью, Василий Семенович то ли уже не спал, то ли проснулся из-за шума – он самолично вышел к воротам. Обняв Леона и добродушно поприветствовав его спутницу, повел гостей в дом.

– Я тебя ждал, – сообщил хозяин, едва слуги ушли, и они остались втроем в небольшой гостиной. – Алексей Леопольдович на днях голубя прислал, велел, если увижу тебя, письмо передать.

Он вышел ненадолго, потом вернулся с небольшим деревянным ларчиком. Поставив его на стол, вынул сложенный во много раз клаптик бумаги и протянул Леону.

« Нужна твоя помощь, – писал воевода. – Ты, верно, уже знаешь о втором чужом городе и новых колдунах, но это лишь полбеды. Для покорения бунта на раславской земле и уничтожения всех колдунов князь призвал на помощь соседей. С юга в страну вторглись войска Иштры, и может статься, что до Вереша они доберутся первее. Потому, если сочтешь, что Арис справится сам, приезжай к озеру Латка. Буду ждать тебя до четвертого числа».

И подпись.

Леон посмотрел на Алину – девушка сидела, опустив голову, до сих пор винила себя, что не придумала, как не отдать Бусю обманную записку.

Посмотрел на Василия Шмата – хозяин тактично отвернулся и поглядывал в окно, за которым слышался гогот выгоняемых на пастбище гусей.

– Василий Семенович, – Леон сложил записку, но не спешил прятать – задумчиво поглаживал бумагу пальцами, – расскажите нам, что происходит в стране. И… – оглянулся в поисках календаря, который обязательно должен иметься в таком богатом доме, – и какое сегодня число?

Наутро Леон с Алиной во весь опор неслись на юго-восток верхом на свежих лошадях из Шматовой конюшни. Хозяин лично проводил их до ворот, дал в дорогу денег и еды, напутствовал сторониться людей, не заезжать в деревни и города. И торопиться – до обозначенного воеводой срока осталось меньше недели.

Покидая гостеприимный хутор, ни Леон, ни Алина не могли знать, что очень скоро по этой же дороге явится посланный из Лещан отряд, что просторный хозяйский дом сгорит дотла, работники разбегутся, а объявленный бунтарем и изменником Василий Семенович, защищая семью, сдастся в руки «правосудия», но в столицу так и не поедет. Две ночи спустя его тело тайком снимут со старой груши несколько вернувшихся к опустевшему пожарищу работников и помогут вдове похоронить его во дворе разоренного дома.

К озеру Латка путники прибыли накануне назначенного дня. Воевода встретил сына с облегчением, которое пытался скрыть. Видно, возлагал большие надежды на помощь Леона.

Во время наскоро собравшегося совета Алина сидела поблизости, слушая, как и о чем договаривались воевода с сыном и соратниками, но покоя не давала тревога за Женю и Ариса. Что с ними теперь будет? И насколько же они с подругой ошиблись в Максиме? Способен ли он убить того, кто ему доверял? Женю, например. И будет ли мстить Арису за недоверие, за унижение?

«Будет, будет, будет», – беспокойно стучало в сердце.

Неподалеку от девушки, устроившись на земле, беседовали трое мужчин, одетых, как крестьяне. Чтобы отвлечься от тревожных размышлений, Алина стала прислушиваться к их разговору.