Все то, что услышал месье де Кавеньяк из уст посланцев правителя Омана, не оставляло абсолютно никакой надежды на установление с ним политического диалога, и он покинул Маскат (13 октября).

Из всего сказанного выше видно, что в том, чтобы склонить султана Маската на свою сторону Наполеон не преуспел. История распорядилась так, что его дерзким замыслам забрать в свои руки Индию не суждено было сбыться.

Вместе с тем, зона Персидского залива продолжала оставаться в поле зрения Франции, которая внимательно наблюдала за развитием обстановки в этом районе мира. Что касается конкретно Маската, то никаких контактов по наведению мостов с ним французы со времени их последней попытки в октябре 1803 г. и до 1807 г. не предпринимали.

Первые, с октября 1803 г., переговоры французов с оманцами состоялись в 1807 г., когда на Маврикий прибыла специальная миссия сеййида Са’ида (правил 1806–1856)[384].

16 июня 1807 г. Оман и Франция заключили соглашение, зафиксировавшее нейтралитет Омана в англо-французском конфликте в зоне Персидского залива.

4 ноября 1844 г. Оман и Франция подписали Договор о дружбе и торговле, придавший импульс их коммерческим отношениям, особенно в том, что касалось торговли рабами. Вскоре после этого в Маскат прибыл французский политический агент, месье де Рози-ли, вместе с месье Комармондом, коммерческим агентом, известным работорговцем. Цель миссии – обговорить размер таможенных пошлин на рабов, которых Франция закупала на Занзибаре, и прощупать возможность для расширения французской торговли в Омане[385].

В 1849 г. сеййид Са’ид, правитель Омана, послал несколько своих торговых судов в Марсель. Двумя годами позже две крупных марсельских фирмы, «Братья Видаль» и «Братья Рабо», учредили торговую факторию на Занзибаре. В 1854 г. на Занзибаре открыла свое представительство еще одна марсельская фирма – «Regis Brothers»[386].

Когда в 1840-х годах в Европе с подачи Лондона заговорили о возможности выхода России к Персидскому заливу, то французы незамедлительно отправили туда небольшой военный корабль. Цель похода состояла в том, чтобы досконально разобраться в складывавшейся там в то время обстановке, собрать максимально полную информацию о деятельности России и Англии в Персии, а также изучить вопрос об открытии французской торговой фактории на Бахрейне.

В мае 1850 г. порт Линге на клипере Французской Ост-Индской компании посетил капитан Гежу (Hyacinthe Gaignox). В то время и сам порт Линге, и прилегающее к нему побережье контролировало семейство Аль Касими, правившее в шейхствах Шарджа и Ра’с-эль-Хайма (входят сегодня в состав ОАЭ). В рапорте о пребывании в Линге капитан указал, что из Линге, который служил для торговцев из Аравии, Персии, Индии и Китая крупным складочным местом, купцы-европейцы вывозили жемчуг, перец, шелк, йеменский кофе, шафран, опиум и бензойную смолу. Будучи впечатленным торговой активностью Линге, состоявшим к тому же в динамичных сношениях с Шарджой и Ра’с-эль-Хаймой, бойкими и именитыми рынками на побережье Договорного Омана, капитан заключил с шейхом Линге соглашение о торговле его удела с Францией. В 1851 г. это соглашение утвердил король Франции.

В 1853 г. в Басре и Кувейте, через которые шел вывоз в Индию, Турцию и Европу лошадей чистой арабской породы, побывал французский офицер Птино (Petiniaud), управляющий французской коневодческой фермой в Алжире. В отчете о командировке в порты Персидского залива он характеризовал их, как заслуживавшие внимания Франции в плане налаживания с ними прямых торговых связей. Отчет офицера, поступивший в Париж, широко обсуждался французским торговым сообществом, что способствовало усилению внимания французского торгового капитала к зоне Персидского залива.

В феврале 1867 г. в Бомбей прибыло небольшое французское судно «Диамант» под командованием лейтенанта Боска. На основании распоряжения, полученного им от французского консула в Багдаде, месье Пелисье (Pellissier), лейтенант обошел несколько портов в Персидском заливе. Что касается конкретно Аравийского побережья, то посетил Кувейт, Бахрейн и Дубай (фигурирует в его рапорте как Диббей). Делясь впечатлениями о Дубае, лейтенант рассказывал, что «Диббей [Дубай] – это один из центров морской торговли» на побережье Юго-Восточной Аравии, что управлял им «молодой и гордый бедуин», «большой друг» сеййида Турки, брата умершего султана Сувайни (правил 1856–1866). Подчеркивал, что дубайский шейх оказывал сеййиду Турки «горячее гостеприимство». Высказывал готовность предоставить военную помощь – «выставить 10 000 воинов», чтобы подсобить сеййиду Турки захватить Маскат и забрать трон, по праву ему принадлежавший, у своего дяди, сеййида Салима (правил 1866–1868).

Шейх Дубая, отмечал Боск, англичан не жаловал. Считал, что поступали они зачастую несправедливо. И примером тому – захват и затопление ими арабских парусников, принадлежавших ни в чем не повинным людям.

Упомянул Боск и о «большом городе Шарджа», что рядом с Дубаем. Указал, что управлял им в то время «миролюбивый и гостеприимный шейх», чтивший верховного шейха ваххабитов. Отметил, что англичане, часто посещавшие Шарджу, «держали там агента, дабы быть в курсе всего, что происходило на Оманском побережье»[387].

Изучение документов о деятельности Франции в зоне Персидского залива в XVII–XIX веках, хранящихся в Архиве внешней политики Российской империи и в фондах исследовательских центров ОАЭ, дает основание утверждать, что в фокусе «аравийской политики» Франции находились Оман вообще и Маскат в частности, а также шейхства Договорного Омана. Архивные документы свидетельствуют, что задача французской дипломатии состояла в том, чтобы «вызволить Маскат из английского капкана» и сделать его ключевым союзником Франции в Аравии, а также заполучить в одном из договорных шейхств, конкретно в Умм-эль-Кайвайне, право на долгосрочную аренду порта. Предпринимались даже попытки открыть там французскую военно-морскую базу.

В 1891 г., сообщали российские дипломаты, на «побережье шейхов» (так они именовали земли современных ОАЭ), появились два деятельных француза, месье Шапей и месье Трамье. Поскольку месье Шапей служил в свое время нештатным консульским агентом в Маскате (Лоример характеризовал его «наполовину авантюристом, наполовину торговцем и блистательным интриганом»), то англичане сразу же предположили, что цель миссии «французского дуэта» – совсем не коммерческая, а политическая. Подозрения их на этот счет еще больше усилились, когда французы трижды повстречались с шейхом Умм-эль-Кайвайна. «Богато одарив его подарками», они убедили шейха, как стало известно бриттам, «поднять в его землях французский флаг и встать под защиту Франции», подобно тому, как уже поступили арабы оманского Сура. Донесли англичанам их агенты и о том, что шейх обещал «посланцам Парижа» написать письмо на имя французского правительства с выражением готовности оказывать французам в его уделе теплый и радушный прием, а французским купцам предоставить свободу торговли. Архивные документы свидетельствуют, что шейх хотел избавиться от диктата англичан, и поэтому задался мыслью установить полнокровные, как говорил, дружественные отношения с французами. Во время переговоров с шейхом Умм-эль-Кайвайна, как выяснилось впоследствии, французы ставили вопрос не только о базе, но и о заключении Францией с Умм-эль-Кайвайном долгосрочного военного союза. Как бы то ни было, отмечают исследователи истории земель Южной Аравии, но Парижу удалось все же, хотя и ненадолго, но «пробить брешь в стене английских договоров с шейхами Оманского побережья», с помощью которых британцы оберегали в тех землях их интересы[388].