— Заглотнул, — произнес Олегудовлетворенно. — Ничо... Пропотеет, зато хвороба уйдет как с гуся вода.Влезай на Жаворонка, сэр Томас! Сейчас он растопырит крылышки.

Дракон несся над облаками, как выпущенный из катапультыкамень. Олег и Томас, привязанные накрепко, прижимались к гребню, зябкокутались в плащи: встречный ветер выдувал последние капли тепла.

Томас, несмотря на стучащие зубы, часто свешивал голову, сдрожью смотрел вниз. В серо-зеленой бездне передвигались неисчислимые конныевойска, среди них белели пятнышки юрт — миллионы, вокруг мельтешило, словноносились мириады муравьев.

— Половцы? — спросил он.

— Печенеги, — ответил Олег, не поведяглазом. — Последний натиск на Русь.

— Последняя у попа жена, как говорил один мой знакомыйкалика, да и то попадья...

— Правда, последний. Они между молотом и наковальней.Сзади подпирают половцы, очередные супротивники Руси.

— И как же?..

— Как и раньше. Много их было, еще больше будет. Авосьобразуется...

Томас косился на изнуренное лицо калики с горячимсочувствием. За непомерный подвиг взялся: найти Истину, чтобы разом покончитьсо всей несправедливостью на свете. А тем временем в его страну пришлопобедоносное учение Христа, он превратился в гонимого изгоя!

— Одно хорошо, — сказал Олег своодушевлением, — нам не идти через земли половцев, печенегов, берендеев!У меня, честно говоря, душа сидела в пятках. Не знаю, сумели бы пройти?..

Дракон резко забил крыльями. Томаса прижало к плитам, телоналилось свинцом, даже сердце билось с натугой. Олег сидел неподвижный, каквбитый в спину летающего зверя кол, перебирал обереги, закрывал глаза, застывалкак замороженный. Лицо его было как мертвое, и холодок страха медленно превратилсяв душе Томаса в ледяную глыбу безнадежного ужаса, обреченности. Семеро Тайныхсейчас в ярости. Забросили все дела, ищут их. Потеряли, когда оказались подземлей, на миг нащупали калику, но дракон летел быстро, и снова потеряли... Ноотыщут, отомстят за смерть Барука, адепта черной магии, продавшего душудьяволу. Теперь точно знают, кто убил их сотоварища: крестоносец, преданныйрыцарь Пречистой Девы, и мудрый калика, служитель древних богов, которых,возможно, Спаситель не всех низвергнул в ад как демонов, а возвел в сан ангелови оставил у своего престола!

Томас ухитрился заснуть, просыпался на миг лишь в моментырезкого подъема, но и то лишь в самый первый час, потом лишь пыхтел во сне,борясь с неведомой тяжестью, хмурился, и когда дракон раскидывал крылья и шелпаря, расплывался в счастливой улыбке, явно видел Крижину и обручальные кольца.

Летом дни длинные, но и летом в конце концов приходит ночь.Солнце начало клониться к небокраю, когда Олег зашевелился, взял в руки кинжал.Томас передернул плечами, в каждом движении калики чувствовалась смертельнаяусталость.

Костяные плиты дрогнули, сдвинулись, едва не защемив ногуТомаса. Дракон чуть повернул крылья, ветер засвистел тоньше. Олег подвигалрукоять кинжала, дракон послушно поворачивал, словно конь, ощутивший шпоры.Томас увидел холмистую равнину, через которую катила воды широкая и спокойнаярека. На том берегу возвышался на холмах дивный город — исполинский,светлоукрашенный, в золотых башнях, луковицах церквей, блестевших в красномзакате так, что глаза слезились, будто смотрел на солнце.

— Киев! — сказал Олег с мрачной гордостью.

— Стольный град Скифии?

— Можешь звать Русью, — разрешил Олег.

Дракон резко пошел вниз. Томас невольно ухватился за гребень;только что расплющивался под своей тяжестью, как тот сом, из-за которого едване поссорились с драконом, теперь же стал легкий, как бычий пузырь, надутыйребятишками простолюдинов. Томас придерживался руками непроизвольно, хотяверевки и ремень держали туго, сам проверял.

— Где сядем? — прокричал он калике сквозь шумветра. — Улицы там тесные!

— В Киев на драконе? — удивился Олег.

Томас стыдливо отвел глаза: как быстро привыкаем кнеобычному! Вчера еще трепетал от ужаса, а сейчас забыл, что сидит не на спинемогучего и сильного боевого коня.

Дракон распластал крылья, медленно приближаясь к земле. Всотне шагов от каменистой поверхности даже взмахнул вяло перепончатымипарусами, смягчил падение. Вытянутые лапы ударились о твердую землю,спружинили. Он пробежал, часто перебирая лапами и громко стуча когтями. Крыльяраспустил, уперся в плотный воздух, через два десятка саженей остановился.

Томас и Олег, уже изготовившись, умело слезли по шипастомубоку. Они оказались на берегу исполинской реки, справа скалистые горы: старые,рассыпающиеся, зияющие трещинами, провалами, пещерами. На вершинах зеленелисосны, орешник, белокорые березки. В двух верстах в Днепр впадала мелкаяречушка. Кивнув на нее, Олег сказал с неудовольствием:

— Почайна... Там Добрыня убил последнего смока, что жилв этих горах!

Лицо стало мрачным как грозовая туча. Томас сказалзаботливо:

— Не печалься... Другого выпустим. На развод!

— Ты угадал. Почайна оставила страшную память: здеськнязь Владимир отрекся и от своего имени и стал Василием, здесь крестил силойкиян, которых стали называть киевлянами, здесь велел забыть русские имена,взять чужие...

Дракон, которого калика упорно называл смоком, покачалголовой, оглядывая окрестности, посмотрел мутным взором на крупные волны, чтонакатывали на берег, повернулся и медленно пополз к зияющим пещерам.

— Пристроили, — вздохнул Томас соблегчением. — Я боялся, опять бросится рыбу ловить!

— Теперь на рыбу неделю смотреть не сможет!

Камни трещали под тяжелым пузом, гребень то опадал, то сноватопорщился. Смок ускорил бег, с разгона нырнул в самую большую пещеру, тут жепопятился, мотая головой, уже осторожнее забрался в другую. Мелькнул усеянныйшипами хвост, исчез.

— Надеюсь, — сказал Томас, — не потревожитсвятых молитв местных пещерников.

Олег уже смотрел на темнеющие в сумерках воды Днепра, явнозабыв о драконе, его пальцы безостановочно перебирали обереги, глаза былитревожные.

Томас взглядом воина и крестоносца окинул окрестности. Жаль,что нельзя на драконе перелететь прямо в Британию, это заняло бы сутки небольше. Но сэр калика уже прилетел: вон крыши его родного города, а главное же,что сами драконы не забираются дальше к северу, что в конечном счете — клучшему: кто из рыцарей Британии одолеет такого зверя? Выйдут на битву один задругим, сложат головы... Пусть живет до осени, с наступлением холодов улетитвслед за дикими гусями в свои теплые края.

Пощупав мешочек со Святым Граалем, что у него стало таким жепривычным жестом, как у калики перебирание оберегов, он отправился вслед задругом. Огромный меч в хорошо подогнанных ножнах как прирос к спине калики, асоставной лук и колчан со стрелами были плотно прихвачены широкими ремнями.Томас на ходу затянул пояс, чтобы меч не звякал по железу, догнал друга, пошелс ним плечо к плечу.