– Ложись на спину!

Франческа покорно перевернулась, и Рауль подошел ближе. Похоже, он не рассчитал свои силы. От одного только взгляда на ее тело его плоть желала ее, ослепляя и лишая его возможности себя контролировать. Что ж. Это будет испытанием не только для нее, но и для него.

Джованна зажмурилась и отвернулась. Она решила не сопротивляться. В сущности, какая разница? Пусть хоть отдаст ее своим матросам. Хуже уже не будет. Может, так она умрет раньше?

А ведь она доверилась ему…

Когда на живот полилось теплое масло, когда капли его упали на грудь, она осознала, что он не собирался ее насиловать. Он провел ладонями по ее телу, обводя грудь, смачивая маслом соски, опускаясь на живот, провел по рукам и начал массировать ей кисть.

– Я тебя не стану брать силой, Фра. Никогда, как бы мне этого ни хотелось. Если захочешь, сама придешь.

Его шепот и настойчивые прикосновения успокоили. Он всего лишь делает ей массаж. Он видел ее обнаженной не раз, стесняться нечего. И она доверчиво расслабилась под его руками. Ладони мягко расслабили руки, накрыли грудь и тихонько сжали, опустились к животу, совершили несколько кругов, обвели грудь, по спирали пальцы поднялись к ее вершине и снова опустились. Он налил масла в ладони и перешел на бедра, то и дело поднимаясь к ее животу, груди, рукам, ненавязчиво раздвинул ноги.

Рауль заметил, как ее покой сменился более частым дыханием, но Франческа не шевелилась. Он продолжил свои игры, его руки двигались, завоевывая ее кожу, отмечая блеском масла новые границы владений. Он не оставался надолго в одном месте, но все чаще и чаще, словно невзначай, дотрагивался до ее нежной кожи между ног, накрывал ладонью пах, надавливал, отпускал, скользил, разводил, обводил и снова переключался на ноги и руки. Когда, в очередной раз вернувшись, он почувствовал влагу, то ухмыльнулся, закончил массаж и накрыл Франческу одеялом.

Джованна после его ухода долго лежала, пытаясь восстановить дыхание, изнемогая от возбуждения. Он сделал это нарочно или нет? Она не могла точно ответить на этот вопрос. Но одно она поняла: желание в ней не пропало. Оно было подавлено, почти стерто с карты ее тела, но он снова нанес на эту карту зоны удовольствия и возбуждения. И что с этим делать, Джованна не знала. Как и не понимала, почему он это делает. Не пытаясь взять ее, когда она не стала бы сопротивляться. Одна мысль о его теле вдруг заставила сердце пуститься вскачь.

Она лежала долго, пытаясь уснуть, успокоиться, но желание, вопреки ее ожиданиям, не угасало, а нарастало, набухало, пульсировало все сильнее внутри. Словно его массаж все еще продолжался, неосязаемый, но такой жаркий.

Помучавшись еще час, Джованна не выдержала и встала. Прокралась мимо спящего Амара. Вышла из каюты. Сделала шаг вперед и оказалась перед дверью его каюты.

Зачем она это делает? На что надеется? Разве можно стереть из памяти жестокость? Разве можно получить удовольствие безнаказанно?

Джованна коснулась двери ладонью. Там, за этой дверью, Рауль наверняка спит… Если только не дежурит на палубе. Она положила вторую ладонь. А потом прижалась к двери горячей грудью. Прохладное дерево остужало жар тела. Но прикосновение твердой поверхности к груди, наоборот, вновь разжигало желание.

Чего она вообще хочет? Джованна прижалась к двери щекой. Просто переспать с ним еще раз? Зачем? Только потому, что ее тело сходит с ума сейчас? А завтра? Что будет завтра? Как смотреть на него, как говорить с ним?

«Забудь об удовольствии, – шептал ей страшный голос. – Ты больше ни с кем не сможешь быть. Ты только моя».

Ее затрясло. В темноте коридора она услышала свой собственный всхлип и зажала себе рот в испуге. Паника снова навалилась на нее удушьем.

Джованна успела метнуться к себе в каюту и упасть на кровать, разбудив индуса. Она задыхалась, судороги сжимали расслабленное было тело. Она кричала в подушку, потому что снова казалось, что она во власти графа делла Мирандола, что его руки блуждают по телу.

Когда ее плечи оказались в кольце чьих-то крепких рук, Джованна забилась еще сильнее, но у самого уха прозвучал спокойный голос:

– Все хорошо! Все хорошо! Ты в безопасности. Ты на корабле. Мы в открытом море. Все хорошо. С тобой друзья. Дыши ровно. Вдох и выдох. Франческа! Слышишь? Вдох! И выдох. Все хорошо.

Она стала подчиняться ему не сразу. Сначала билась, кричала, и он видел, как у нее сводит кисти рук и ступни. Ступнями занялся индус. А он держал ее за плечи, навалившись немного, чтобы она затихла, и говорил одно и то же ей на ухо.

И она стала успокаиваться. Веки опустились, все еще вздрагивающие, дыхание выровнялось, и Рауль начал растирать ей кисти.

Она что-то пыталась сказать, но ее голос вырывался из горла хрипло и отрывисто.

– Спи, – приказал он мягко. – Мы поговорим завтра.

И она послушно обмякла и уснула.

Рауль накрыл свернувшуюся клубочком Франческу. Эта ночь оказалась бессонной. После прикосновений к ее телу во время массажа он долго не мог успокоиться, хотелось пойти к ней, взять на руки и унести к себе. Но он понимал, что это глупость. Она не готова.

Он и так ходит по краю, пытаясь приручить ее к прикосновениям. Но как поступать иначе, не знает. И еще ему нравилось гладить ее тело, ласкать его, вновь и вновь смотреть на Франческу. Казалось, он не видел в своей жизни более прекрасной женщины. И тем сложнее было понять тех, кто пытался применить к ней силу, а не ласку. Даже то небольшое насилие, что он совершал, заставляя Франческу обнажаться перед ним, казалось ему преступлением.

Но Рауль не видел иного выхода. И потом, эти сеансы приносили плоды: Франческа становилась более уравновешенной, спокойной, воспринимала его прикосновения все проще. Возможно, однажды она сможет наслаждаться этой жизнью во всей ее полноте, даже плотскими утехами.

И Рауль сильно надеялся, что хотя бы часть их будет в его объятьях.

Дождавшись, когда девушка уснет глубоко, он осторожно встал. Индус сидел у двери и ждал. Вскочив, он осторожно открыл дверь перед Раулем.

– Ей часто снятся кошмары, – сказал Амар. – Почти каждую ночь.

– Буди меня теперь, – ответил Рауль. – Мне кажется, мы сможем вытеснить это чудовище отовсюду.

– Госпожа будет петь и танцевать снова. Амар знает.

Рауль улыбнулся.

– Да, Амар.

Пико был бледен, несчастен. Он вошел к ней, и Джованна прижалась к стене, прикованная за руку. Она снова была в том месте. Стояла, завернувшись в простыню, чувствуя свое абсолютное бессилие.

– Ты… – Пико сделал шаг вперед, – ты предала меня, Джованна. Это очень плохо. Запомни: ты только моя. И счастливой будешь только со мной.

Он шагнул к ней и рванул простыню с ее тела.

Джованна закричала и проснулась. Крепко вцепившись в простыню, пыталась понять, где она. Дверь отворилась, кто-то вошел, Джованна вся сжалась, чьи-то руки обняли ее, она вздрогнула и завозилась, чтобы освободиться.