Он ласково провел рукой по ее телу, оно выгибалось под ладонью, словно море, словно океан. Рауль нырнул рукой между ее ног, Франческа порывисто обняла его за шею, и он прильнул к ее губам. Насытиться ею было невозможно, она отвечала ему, прижималась все ближе, он глотал ее приглушенные стоны и чувствовал, как она раскрывается ему навстречу, слышал лепет, мольбы, бессвязные слова…

И он упал в ее омут, потерял ощущение времени и пространства. Была только она, Рауль почти плакал от восторга, ощущая ее движение ему навстречу, ее страсть. Он стонал, позабыв обо всем, понимая краем сознания, что это слияние запомнится навсегда, потому что он отдал ей часть своей души и познал ее душу.

Она была неземной. Под ним, обвивая его тело руками и ногами, двигалось в танце божество, и Рауль знал, что поймет ее лишь настолько, насколько она позволит.

Но в какой-то момент почувствовал, как ее тело напряглось под ним, руки, вплетенные в его волосы, вдруг плетьми упали на простыню, Франческа отвернулась и лежала под ним без движения, позволяя лишь брать себя, но не отдавая ничего.

– Нет-нет-нет, – торопливо зашептал он ей, пытаясь повернуть к себе. – Не позволяй ему, Фра… Смотри на меня, посмотри…

Но она лишь сжалась сильнее, застыла, горячие слезы полились по щекам.

– Фра…

Он покинул ее тело, крепко прижал к себе, пытался поглаживаниями вернуть Франческу в реальность.

– Прошу, вернись, вернись ко мне…

Франческа повернулась к нему, обвила его за шею и прижалась к нему. Он покрывал ее лицо и руки поцелуями.

– Не могу… я не могу, Рауль…

– Мы попробуем по-другому… Иди-ка сюда.

Взяв ее за бедра, Рауль посадил ее верхом на себя.

– Теперь только ты командуешь, Франческа.

– Так можно? – ее наивный вопрос рассмешил его, но он лишь улыбнулся.

– Еще как можно. Можно все.

И когда она изогнулась волной, поднимаясь и опускаясь на нем, Рауль понял, что победил ее кошмар еще раз. А потом размышлять не осталось сил, было только невероятное, захватывающее дыхание и приятно изматывающее сражение со стихией, в которую превратилась тихая Франческа. Он услышал свой собственный стон, полный восторга, как будто со стороны, а вот ее стоны и дыхание почему-то воспринимались как свои, словно они обменялись на мгновение душами. Рауль опрокинул на нее всю нежность и ласку, желая стереть навсегда с ее тела память о боли. Тут пригодились его массажи: он помнил, где ей приятно, где хорошо, и он любил ее в ту ночь, как никогда никого не любил в своей жизни.

Когда буря закончилась, когда стихия утихомирилась, вновь превратилась в женщину, свернулась у него под боком и заснула, Рауль долго успокаивал дыхание и глупо улыбался, глядя в потолок. Ни одна победа над бурей не дарила столько ощущений, как эта внезапная отдача Франчески.

Джованна спала, крепко обняв Рауля, но соленый морской запах заставил ее открыть глаза. Она увидела стоящего у изголовья бледного, опухшего, начинающего разлагаться Пико делла Мирандола. С него капала вода.

– Я поплыву за тобой, Джованна. Ты не посмеешь быть с другим. Ты моя! Только моя!

И он протянул к ней руку, покрытую трупными пятнами.

Она проснулась от собственного крика, капитан обнимал ее и успокаивал. Рассвет только начинался. Правдоподобие сна потрясло ее, она пыталась рассказать о нем Раулю, но не могла: зубы от страха стучали, отбивая быстрый ритм.

– Никого нет, здесь никого нет. Только ты и я. Только мы… Франческа… посмотри на меня…

Она прижалась к нему, он лег с ней в обнимку на постель, накрыл ее одеялом.

– Все хорошо, милая… все хорошо… он не сможет достать тебя.

Он успокаивал ее, тихо, настойчиво, ласково.

– Рауль… я так боюсь…

– Чего ты боишься?

Она подумала и ответила.

– Очень многого. Что ты просто хочешь мое тело. Что ты бросишь меня, удовлетворив свой интерес. Что если я захочу свободы от тебя, будешь принуждать и заставлять. Не силой, а властью. Я боюсь зависеть от тебя. Я боюсь, что ты не станешь принимать меня такой, какая я есть. Ты отвернулся от меня один раз. И отвернешься снова. Я боюсь предательства.

– Это вполне разумные страхи, куда лучше, чем утопленник у кровати, – пошутил он. – Фра, ты можешь быть уверена, что я не стану принуждать тебя. Ты абсолютно свободна поступать, как захочешь. Но… такой же свободы прошу и я. Мы будем вместе ровно столько, сколько захотим оба. Но я не предам тебя. Ты слишком мне дорога. Как тебе такой договор?

– Свобода в паре? Это возможно? – ее поражал контраст их тел: ее кожа казалась еще белее по сравнению с его смуглым оттенком.

Рауль крепко обнял ее, и она провела пальчиками по мышцам на его плече и руке.

– Все возможно, если мы оба этого хотим. Я хочу поцеловать тебя. Хочу любить тебя. Долго и очень нежно. Я бы хотел, чтобы ты открылась мне навстречу, пустила меня к себе. Не только к телу. Я хочу целовать твою душу, любить ее и ласкать. Если позволишь, если пустишь. Я хочу узнавать тебя все больше. Потому что… я люблю тебя, Франческа. Но я не знаю, чего хочешь ты.

Джованна задумалась.

– Я хочу… твое тепло и улыбку. И смех, – она улыбнулась. – Я хочу твои руки на своем теле… Ты – как океан, Рауль. Я хочу узнавать тебя. Но понимаю, что мне будет тяжело отдавать тебе столько любви, сколько ты достоин. Я не знаю, способна ли я…

– Сейчас узнаем, – прошептал он, целуя ее в губы. А потом спустился вниз, целуя ее тело и остановился между ее ног.

Джованна схватилась за простыни, зажимала себе рот, но стоны срывались с губ то и дело, пока она металась по кровати. Такого она не переживала еще в жизни, но мысли об этом скоро покинули ее, растворяясь в огромном горячем удовольствии.

Она воскресала под его руками. Рауль чувствовал себя богом, творящим женщину из земли, из праха, из ничего. Из израненной и искромсанной Франчески родилась, словно отросток привитой и обрезанной розы, новая женщина. Еще сильнее характером, еще более стойкая. Более бесстрашная. И более страстная.

Они изучали друг друга, с трудом отрываясь на еду, тренировки, собрания с командой.

По понимающим ухмылкам мужчин он знал, что стоны Франчески и его вопли слышит весь корабль, но впервые в жизни ему было совершенно все равно. При виде Франчески замирало и пускалось в бешенный пляс сердце, и он знал, что она чувствует то же самое. С каждым днем они приближались к цели их путешествия, а Рауль все чаще задумывался о том, что ждет их по прибытии.

Он не хотел терять ее, расставаться и надеялся, что она испытывает те же чувства. Сколько раз, глядя на нее, пока Франческа стояла на палубе и смотрела вперед, он спрашивал себя, что творится в этой рыжей непоседливой голове, какие планы и надежды ее тревожат.