Поверили они мне или нет, но инструкции соблюдалинеукоснительно. Держась на безопасном расстоянии от Дейрдре, они собиралиинформацию о ней из всех доступных источников, а их было немало: документы,хранившиеся в канцелярии университета, болтовня учениц, рассказы пожилых дам,дежуривших в общежитии, разговоры учителей за чашкой кофе… Даже если Дейрдре идогадывалась, что за ней наблюдают, нам об этом неизвестно.

Осенний семестр в университете прошел для Дейрдре простовеликолепно. Учебу она закончила с хорошими результатами, учителя и подруги еелюбили. Приблизительно раз в полтора месяца она обедала вне стен университетавместе с Рондой Мэйфейр и ее мужем Эллисом Клементом, который в течение именнотого семестра преподавал английский язык в классе, где училась Дейрдре. Былодаже одно сообщение о свидании Дейрдре с неким молодым человеком по имени ДжоуиДоусон. Оно состоялось 10 декабря, однако, если информация верна, длилось всегооколо часа и осталось единственным.

По сведениям того же агента, Кортланд навещал Дейрдредостаточно регулярно и часто, если его визит выпадал на вечер пятницы илисубботы, увозил племянницу в Даллас. Возвращалась она оттуда всегда вовремя –до вечерней проверки, то есть до часа ночи.

Нам известно, что на Рождество Дейрдре гостила в домеКортланда в Метэри и даже не захотела увидеться с Карлоттой, когда та пришла еенавестить.

Если верить молве, Карлотта и Кортланд по-прежнему неразговаривали друг с другом. Карлотта не отвечала даже на его деловые звонки, аесли речь заходила о финансовых вопросах, связанных с Дейрдре, они обменивалисьядовитыми письмами, полными взаимных упреков.

– Мистер Мэйфейр стремится к полному контролю над миссДейрдре только ради ее же блага, – жаловался своему другу один из служащихконторы. – Но эта старуха никак не желает смириться с этим и все времягрозится подать на него в суд.

Каковы бы ни были на самом деле детали и перипетии этойборьбы, нам известно лишь, что в ходе весеннего семестра состояние здоровьяДейрдре резко ухудшилось. Она начала пропускать занятия. Соседки по общежитиюрассказывали, что иногда она кричала и плакала ночи напролет, но на стук вдверь своей комнаты не отзывалась. Однажды вечером полиция кампуса обнаружилаДейрдре в одном из центральных парков, однако она не смогла объяснить, как изачем там оказалась.

Кончилось тем, что Дейрдре вызвали в кабинет декана. Онапропустила слишком много лекций и уроков, и потому в качестве наказания ееперевели в разряд тех, для кого посещение занятий обязательно. Однако, несмотряна то что после этого Дейрдре стала регулярно появляться в классе, жалобыпреподавателей не прекратились – теперь они в один голос твердили, что девочкакрайне невнимательна и, возможно, больна.

В апреле Дейрдре начали ежедневно мучить приступы утреннейтошноты. Все девочки слышали, как она отчаянно сражалась с ними в общейтуалетной комнате, и сообщили об этом главной воспитательнице общежития.

– У нас и в мыслях не было ябедничать, – объяснялиони позже, – но мы боялись за Дейрдре, боялись, как бы она не сделала ссобой чего-нибудь плохого.

В ответ на предположение воспитательницы, что причиной всемубеременность, Дейрдре разрыдалась. Ее отправили в больницу, сообщили ослучившемся Кортланду, и первого мая тот увез племянницу домой.

Все, что происходило потом, так и осталось для нас тайной.Судя по регистрационным записям, сделанным в благотворительной лечебнице НовогоОрлеана, Дейрдре поместили туда сразу же после ее возвращения из Техаса ипредоставили ей отдельную палату. Работавшие в лечебнице пожилые монахини,многие из которых прежде служили воспитательницами в школе Святого Альфонса иотлично помнили Дейрдре, утверждали, что осматривал Дейрдре личный врачКарлотты, некий доктор Галлахер. Он и подтвердил наличие беременности.

– Я не желаю, чтобы этот факт вызвал нежелательныеслухи и сплетни, – сказал он сестрам-монахиням. – Девочка вскоревыходит замуж. Отец ребенка – преподаватель колледжа из Денвера, штатТехас, – уже на пути в Новый Орлеан.

Через три недели «скорая помощь» увезла Дейрдре иприставленную к ней персональную сиделку из лечебницы в особняк на Первойулице. К тому времени весь приход только и говорил о беременности мисс Мэйфейр,о ее предстоящем замужестве и о том, что ее будущий муж, преподавательколледжа, «уже был женат».

Все, кто был знаком с семейством Мэйфейр на протяжениимногих поколений, восприняли эту весть как настоящий скандал. «Подумать только!Дейрдре Мэйфейр и женатый мужчина!» – шептались пожилые дамы на ступеняхцеркви. Соседи неодобрительно косились при встрече на мисс Милли и мисс Белл.Кое-кто считал, что Карлотта не потерпит такого в своем доме. Однако настал день,когда мисс Белл и мисс Милли отправились с Дейрдре в магазин Гаса Майера и тамдля предстоящей церемонии бракосочетания купили ей очаровательное голубоеплатье и голубые атласные туфельки, а в придачу еще и белоснежные сумочку ишляпку.

– Бедняжку так накачали лекарствами, что, мне кажется,она едва ли сознавала, где находится, – рассказывала об этом визите однаиз продавщиц. – Выбирала за нее мисс Милли, а она просто сидела, белая какполотно, и в ответ на все вопросы лишь кивала головой и едва слышно бормотала:«Да, тетя Милли».

Джулиетт Мильтон не удержалась и написала нам о последнихсобытиях, во всех деталях пересказав то, что услышала от Беатрис Мэйфейр,которая ездила на Первую улицу с целой сумкой подарков для Дейрдре.

«Не понимаю, почему она вернулась в этот ужасный особняк, ане в дом Кортланда», – недоумевала Джулиетт.

Судя по всему, Дейрдре не имела возможности выбирать. Вмедицинской науке того времени считалось, что плацента надежно защищает плод отлюбых лекарств, вводимых в организм матери. Вот почему медсестры в один голосутверждают, что, когда однажды утром посреди недели Карлотта приехала, чтобызабрать Дейрдре, та покидала лечебницу до такой степени одурманенная всякимиуспокоительными средствами, что вообще не понимала, что происходит и куда еевезут.

– А когда вечером того же дня Кортланд решил навеститьплемянницу и узнал, что ее увезли, – под строжайшим секретом поведала мнепозднее сестра Бриджет-Мэри, – то пришел в такую ярость, что впору былосвязывать его самого.

Ходившие вокруг этих событий сплетни отнюдь не прояснялиситуацию. Если им верить, Кортланд и Карлотта, сидя в своих офисах, долгокричали друг на друга по телефону, причем так громко, что слышно было сквозьплотно закрытые двери. Позже Кортланд заявил своему секретарю, что еслиКарлотта надумала окончательно выкинуть его за порог родного дома, то онапросто выжила из ума.