– Говорят, – много лет спустя рассказывал РайенМэй-фейр, – моего деда даже не впустили в особняк. Когда он приехал наПервую улицу, Карлотта вышла к воротам и угрожала, что вызовет полицию, если онтолько посмеет войти за ограду.

Первого июля приходские кумушки в изобилии получили новуюпищу для сплетен. Человек, который должен был бросить жену и стать мужемДейрдре, «преподаватель колледжа», погиб по пути в Новый Орлеан. На шоссе,тянувшемся вдоль реки, у машины отказала поперечная рулевая тяга, она потерялауправление, на огромной скорости врезалась в стоявший справа дуб и взорвалась.В результате Дейрдре, которой не исполнилось еще и восемнадцати, останетсянезамужней и будет вынуждена отдать ребенка на усыновление. Карлотта возьмет насебя труд уладить это внутрисемейное дело.

– Дедушка был просто вне себя, когда услышал опредстоящем усыновлении, – продолжал свой рассказ Райен Мэйфейр. – Онхотел поговорить с Дейрдре с глазу на глаз и услышать из ее собственных уст отом, что она добровольно отказывается от материнства. Однако его по-прежнему неподпускали к особняку. Тогда дед отправился за помощью к приходскомусвященнику, отцу Лафферти, но тот, как выяснилось, был полностью на сторонеКарлотты.

Со стороны скандальная ситуация выглядела поистинетрагической. Ее много лет обсуждали в приходе, и всем казалось, что, не случисьстоль нелепого происшествия, Дейрдре наконец-то смогла бы выйти замуж и навсегдаизбавиться от проклятия особняка на Первой улице. Мне лично довелось услышатьоб этом в 1988 году от Риты Мей Лониган. Судя по всему, в существовании«преподавателя из Техаса» не сомневались ни она, ни в свое время отец Лафферти.В правдивость печальной истории об отце ребенка Дейрдре верили и многиеродственники Мэйфейров, в частности Беатрис и Пирс. Верили даже Ронда Мэйфейр иее муж Эллис Клемент, которые сами жили в Дентоне, штат Техас, и, наверное, вбольшей степени, чем другие, были осведомлены о том, что там происходило насамом деле. Правда, как выяснилось, и они знали обо всем лишь понаслышке.

Тем не менее история о предполагаемом «отце ребенка» былачистейшей воды выдумкой.

Наши агенты лишь недоуменно качали головами. Дейрдре Мэйфейри «преподаватель колледжа»? Кто? Откуда? Наблюдение за ней велось постоянно.Версия о том, что речь могла идти об Эллисе Клементе, была решительноотвергнута с самого начала. Да, он был знаком с Дейрдре, но не более.

Ни один мужчина в Дентоне не назначал Дейрдре свиданий, онани с кем не встречалась. По имевшимся у нас сведениям, в 1959 году никто изпреподавателей колледжа – ни того, в котором училась Дейрдре Мэйфейр, никакого-либо другого из расположенных поблизости – не погиб в автокатастрофе наприбрежном шоссе в штате Луизиана.

Возможно, истина, скрытая за сфабрикованной завесой лжи,была еще более трагичной и невероятной. Откровенно говоря, на поиски сведений ина составление целостной картины из тех разрозненных фактов, которые удавалосьраздобыть, мы потратили слишком много времени. К тому времени, когда нам сталоизвестно о катастрофе, якобы произошедшей на прибрежном шоссе, юридическоеоформление всех документов, связанных с отказом от ребенка, было уже закончено.А к моменту, когда мы достоверно убедились в том, что никакой автокатастрофы насамом деле не было, свершился и сам факт усыновления, а точнее, удочерения, ибоДейрдре родила девочку, которую назвали Роуан.

Как позже выяснилось из документов, хранящихся в архивахсуда, в августе в Новый Орлеан прилетала Элли Мэйфейр и в офисе Карлоттыподписала все необходимые в таких случаях бумаги, причем никто из прочихродственников, похоже, не знал о ее присутствии в городе.

Много лет спустя муж Элли Грэм Франклин рассказал своемупартнеру по бизнесу, что согласие взять ребенка на воспитание доставило им сженой массу неприятных моментов:

– Элли практически перестала поддерживать отношения сосвоим дедом, который был категорически против того, чтобы она увезла Роуан вКалифорнию. К счастью, старый хрыч умер еще до рождения девочки.

Отец Лафферти в разговоре со своей престарелой сестрой,которая жила в районе Ирландского канала, назвал события тех дней «настоящимкошмаром», однако об Элли Мэйфейр отозвался весьма благожелательно и добавил,что она сумеет обеспечить малышке новую жизнь. Все внуки Кортландапридерживались того же мнения. Но только не сам Кортланд.

– Эта девочка не сможет воспитать ребенка, –говорил старый священник, сидя в кухне сестры перед тарелкой с рисом ибобами. – Она же совершенно не в себе. – Он отпил глоток пива и сноваповторил: – Совершенно не в себе… Уверяю тебя, другого выхода просто нет.

Сестра его, однако, не считала, что принятое решениеспособно что-либо изменить.

– Переезд не избавит дитя от семейногопроклятия, – уверенно заявила она нашему агенту.

В ответ на расспросы продавщиц из магазина Гаса Майера о«бедняжке Дейрдре» мисс Милли и мисс Белл, пришедшие туда, чтобы купить для неестеганые кофты и ночные рубашки, заверили, что «девочка старается изо всехсил», хотя «все это просто ужасно». Встретив в часовне одну из знакомых дам,мисс Белл посетовала, что у Дейрдре возобновились «приступы».

– Временами она вообще не понимает, на каком светенаходится, – не прекращая подметать дорожку, ворчливо поведала мисс Нэнсишествовавшей мимо ограды соседке.

Что же в действительности происходило в течение долгихмесяцев за запертыми дверями особняка на Первой улице? Мы настоятельно просилисвоих информаторов выяснить все возможные детали. Тем не менее удалосьустановить личность только одного человека, видевшегося с Дейрдре в период ее«заточения» (именно это весьма архаичное слово нам кажется наиболее точным вданном случае), однако встретиться с ним удалось лишь в 1988 году.

Наблюдавший в то время Дейрдре врач и ухаживавшая за ней повосемь часов в день сиделка хранили молчание.

Отец Лафферти утверждал, что мисс Мэйфейр заставилиотказаться от ребенка и она вынуждена была подчиниться. Приехавшей с визитомБеатрис Мэйфейр не позволили встретиться с Дейрдре, однако Дорогуша Миллипредложила ей выпить бокал вина и рассказала о «душераздирающих событиях»последнего времени.

К началу октября беспокойство Кортланда достигло наивысшегонакала. Он без конца звонил Карлотте, ездил в особняк сам, но так и не смогпопасть внутрь и повидаться с племянницей. В конце концов двадцатого октября онзаявил своему секретарю о своем твердом намерении добиться наконец встречи сДейрдре, даже если для этого ему придется выломать двери дома на Первой улице.

В пять часов вечера того же дня соседка увидела Кортландасидящим на краю тротуара в разорванной одежде; из раны на его голове теклакровь.

– Пожалуйста, вызовите «скорую», – попросилженщину Кортланд. – Он столкнул меня с лестницы.