– Двинули!

Строй пришел в движение без дополнительных командных завываний Академика. Господин Абрамов просто шагнул в нереальность, и строй черных воинов тут же начал странное движение, будто бы веером огибая позицию Гуськова слева. Но еще более странным выглядел Локтев, который стал промежуточным звеном между Старой реальностью и переходной зоной. Старлей был словно расчленен по вертикали пополам, но при этом оставался жив, здоров и даже глупо улыбался. Гуськов понимал, что если бы не Локатор, примерно так же странно выглядела бы его рука или рука Академика. «Обрывалась» бы в районе кисти либо, наоборот, рука Академика торчала бы словно ниоткуда. И Гуськов осознавал, что это нормально по нынешним временам. Но все равно ощущение абсурдности того, что он видит, никак не покидало майора.

А между тем поступательное движение тварей продолжалось и продолжалось. Академик тоже двигался, тянул за собой Локатора, а тот – Гуськова, но за то время, пока сцепка из двух навигаторов, человека и связующих черных воинов делала шаг, в нереальность успевало войти до тысячи черных существ, а то и до трех тысяч. Звуки с дальнего края проходящего мимо Гуськова строя доносились с заметным запозданием, что говорило о гигантских его размерах. До башни строй точно растянулся, а это километра два с половиной – три.

Сначала Гуськов просто тихо поражался происходящему, но затем начал привычно сомневаться. Да, башен много, но вряд ли нужно выставлять оцепление по всему миру? Мазай-то один такой, если решит «зайти с другого бока», проникнуть в нереальность где-нибудь в другом полушарии, можно отследить, куда он улетит, и перебросить туда воинов или клич какой-то кинуть тамошним черным бойцам. Раз Академик сумел соединить воинов в сеть, значит, и такое возможно. Но вряд ли Мазай станет дергаться, ему сейчас не до того. Так что достаточно блокировать ближайшие башни. И зачем тогда столько воинов? Огромная «кристаллическая решетка», в которую превратился строй черных, занимала все видимое пространство и выглядела действительно как непроходимый заслон, поле, засеянное зубами дракона, по которому нереально пройти даже самому удачливому Ясону. Но зачем столько-то? Академик ведь толковал об охране башен, для этого достаточно было бы выстроить несколько концентрических колец, ну, или расставить посты в шахматном порядке. Зачем занимать всю переходную зону, до последнего квадратного метра?

Все время, пока Гуськов пытался осмыслить это явно несоразмерное угрозе усиление «нереальной обороны», черные продолжали идти, идти, идти… и очень скоро до Гуськова дошло кое-что другое. Он вдруг понял, что даже если придет к выводу, что Академик не прав, если даже передумает помогать Абрамову и захочет остановить движение черного войска, он не сумеет этого сделать при всем желании. Почему? Да потому, что остановить черных он сможет, только разомкнув «проводящую» из реальности в переходную зону «цепь». То есть отпустив руку Локтева. И тем самым фактически бросив его на произвол судьбы или коварного Академика и черных тварей. Нужное подчеркнуть.

Вот такой получался компот. Хитрый господин Абрамов подстраховался со всех сторон. Оставалось понять, от чего он страхуется. Что задумал этот странный Академик на самом деле? Одна мысль на этот счет возникла сразу, но Гуськов не хотел в нее верить. Да и если бы поверил, все равно майор не понимал, что же должно из этого следовать. Слишком уж крутой оборот вдруг начала принимать ситуация…

Вечер пятницы за десять дней до Нового года. Что может быть… нет, не приятнее. Суетливее. Конечно, суета эта со знаком плюс. Предвкушение скорого праздника сглаживает все неровности настроения и помогает легко относиться к мелким недоразумениям, но все-таки без суеты было бы лучше.

И ведь это нетрудно – пройтись по магазинам в начале декабря, когда предновогодние скидки уже действуют, распродажи начались, но ажиотажем пока и не пахнет. Когда не забиты парковки и всем желающим хватает тележек для товара. Когда, в конце-то концов, не приходится толкаться локтями, как в метро, даже в самых просторных магазинах.

Все это понимают, заблаговременные покупки одобряют и… тянут до двадцатых чисел. А то и до тридцатых. И тогда-то начинается… просто «снег закипает» от суетливой активности очнувшихся граждан. Слегка выбиваются из струи те, кто празднует католическое Рождество, но в целом картину они не меняют. Предпоследние и последние выходные перед Новым годом – это время суеты и звона монет, а вернее – писка кассовых сканеров, время блестящих, навыкате глаз и высунутых от усталости языков.

«И все равно это замечательное время! – Юля с затаенной грустью взглянула на вывеску оптового гипермаркета «Метро», светящиеся табло и гирлянды вдалеке, проверила, горит ли огонек на черной коробочке зажатого в руке радиопередатчика, обозначающий, что Юля находится на прямой связи со всеми настроенными на прием ее сигнала радиостанциями, и поискала взглядом Сергея. – Ну, и где этот Козерог… лохматый? Всю операцию сорвет!»

Сергей появился из зоны стазиса, где ему и было предписано, но только через минуту. Что его задержало, Юля не поняла. Идти через нереальное пространство стало гораздо легче, да и расширяться оно больше не собиралось, как сам Сергей утверждал. Почему же он задержался, если шагнули в эту странную зону они одновременно? И где Рита, которая вообще должна была появиться первой?

Юля повертела головой. Рита так и не обнаружилась. Неужели еще не перешла? Заблудилась, что ли? Она, конечно, блондинка, но ведь не настолько! Где там плутать? Шуйский подобрал идеальное место для перехода, захочешь – не заблудишься. Нет, Рита что-то мутила. Не хотела рисковать, наверное. Но это и неудивительно. Та еще лиса!

Эта эффектная блондинка всегда вызывала у Юли противоречивые чувства. Виделись до последних событий они раза три: однажды Юля привозила дядь Вове в офис забытые им дома документы, один раз столкнулась с Ритой у Водолея на даче – Юля там наводила порядок перед корпоративчиком, а Маргарита приехала чуть раньше других сотрудников. А еще как-то случайно они встретились в ГУМе. Причем в тот раз Рита была с каким-то мужчиной. И все эти встречи оставили в душе у Юли странный осадок. С одной стороны, Рита казалась ей образцом для подражания, просто иконой стиля и эталоном женского обаяния, но с другой – Юля ощущала резкое неприятие всего, что было связано с этой куклой. И цвет волос ее раздражал, и пресловутый стиль, и манеры Риты. Все раздражало! Даже бесило!

Может, ревновала? Да вроде бы нет. В первый раз даже мысль не промелькнула ни о чем таком. Подумаешь, какая-то секретарша! На даче, правда, что-то такое в душе закипело, но на самом деле Водолей никакого повода не давал, в тот момент он еще не остыл после расставания с Ириной, так с чего бы ревновать? А в супермаркете Рита вообще шла под ручку со статным красавцем в дорогом костюме. Так что дело не в ревности. Неприязнь к Маргарите имела какие-то другие корни, а вот какие, Юля так для себя и не уяснила.

И новая встреча, в штабе у господина Шуйского, этот вопрос тоже не закрыла. Но, если честно, и некогда было об этом раздумывать. Олег Викторович моментально взял новых помощников в оборот: начал вводить в курс дела, рассказывать о деталях своего плана, расспрашивать, что-то уточнять и так далее. Закрутилось, в общем, все, как в стиральной машине. Вздохнуть было некогда, не то что выяснять отношения.