Вот она, истинная дружба. Правда, потом друг Джорж точно так же будет дружить со злейшим врагом Горбачева — Ельциным. Принцип: враг моего друга — мой враг, здесь не срабатывает. А на дружбу с Бушем Ельцин напрашивался давно, еще с памятной поездки в США осенью 1989 года. А тут, не успели его избрать Президентом России, как он помчался в США. Позже он снова не раз будет прежде всего информировать «друга Буша» перед и после своих «важных шагов» по пути захвата власти и других преступлений. Вернувшись из этой поездки в США, Ельцин нанесет полусмертельный удар по КПСС.

Таким образом, после встречи с послом США Горбачев заминает инициативу будущих гекачепистов. Инициативу, которая, по всему видать, от него же и исходила. А если это так, то получается, что посол иностранной державы практически управляет главой пока еще существующего СССР? Ведь именно после этой встречи Горбачев круто меняет свою позицию. Валентин Павлов комментирует очередной пируэт Генсека: «…Появляется Горбачев, произносит обо всем и, как всегда, ни о чем пламенную речь (в артистизме ему не откажешь), и рассмотрение вопросов как-то непонятно повисает в воздухе»[356].

Удивительно, как те июньские дни напоминают ситуацию 19 — 21 августа. В июне премьер-министр Павлов и «силовики» как бы самостоятельно требуют дать дополнительные полномочия (в августе они как бы введут чрезвычайное положение). Горбачев как бы в стороне. Но на него успевают оказать давление (вот чем опасен телефон, и это в августе попытались учесть). Горбачев делает вид, что разворачивается в другую сторону, однако своих людей («силовиков») все равно тогда не сдал, что очень удивило людей из его ближайшего окружения. Так, тот же Черняев описывает, как Горбачев был обижен на «силовиков»: «Он долго не мог успокоиться после этой стычки, вечером мне позвонил, крыл «этих подонков и сволочей» матерно.»[357]

Как это понимать? Если так недоволен «силовиками» (проявили самоуправство), то надо немедленно реагировать. Не доверять и снимать с должностей. Однако ничего подобного президент не делает. Похоже, что Горбачев играет роль и сообщает Черняеву то, чего на самом деле нет. Иначе его поведение выглядит уж очень глупо.

Через несколько дней после июньского «несостоявшегося ГКЧП» Горбачев при встрече с Поповым попенял ему за обращение к послу и президенту США[358]. Получается, что просьба Попова (для Ельцина) была американцами передана Горбачеву, и в результате последний изменил планируемый вариант получения дополнительных полномочий.

Валентин Павлов оценил возникшую патовую ситуацию так: «…Представляют двойной интерес действия официальных лиц США… Слишком деликатная тема — по сути, прямое вмешательство в наши внутренние дела иностранного государства. И во имя чего — сохранить конкретного человека на своем посту и по его либо просьбе, либо согласию. Любому понятно, что на такие шаги идут лишь для кого-то очень нужного, можно сказать, слишком своего человека»[359].

Удивил Валентин Сергеевич вмешательством США в дела нашей страны! «Усильного всегда бессильный виноват». А вспомним вмешательство наших вождей в дела других стран, когда мы были сильными (Венгрия, Чехословакия, Афганистан и т. д. и т. п.). А вот то, что Горбачев нужный был им еще тогда — это в точку.

Ельцин и его демократические сторонники нашли свой способ нанести более сильный ответный удар, похоже, так же после консультаций с «другом Бушем».

20 июля президент РФ Б. Н. Ельцин подписал Указ «О прекращении деятельности организационных партийных структур политических партий и массовых общественных организаций в государственных органах, учреждениях и организациях РСФСР». Формально удар нанесен по партийным структурам всех партий, но фактически на 99,9 процента это был удар по КПСС.

Председатель Комитета по правам человека Верховного Совета РСФСР С. Ковалев так прокомментировал этот Указ: «Спору нет, указ Ельцина по законам политической борьбы провоцирует ответные меры, некую самозащиту партийцев. Но есть ведь и другая опасность, противоположная: вялость новой исполнительной власти может породить подготовленные, продуманные, хотя и закамуфлированные сопротивления компартии. Указ Ельцина — это, если хотите, открыто брошенная перчатка, решительный вызов»[360].

Вызов был действительно брошен и брошен решительно, он понимал, что победа на выборах — успех кратковременный. Тем более, что за него проголосовало чуть больше половины избирателей. Для того, чтобы заморочить головы большинству населения страны нужна конфронтация — излюбленное состояние Ельцина, как политического бойца.

Тот же С. Ковалев косвенно расшифровывал спешку президента: «…От Ельцина как раз ждут решительных шагов. Ждут противники — ждут и избиратели.

Народ выбирал президента не для того, чтобы он бездействовал, — об этом факторе нельзя забывать. Когда впереди предстоят неизбежные, но непопулярные экономические меры, доверие избирателей надо постоянно оправдывать, поддерживать.

Вся президентская рать не сможет быстро поднять наш уровень жизни, наполнить магазины. В такой ситуации нужно принимать политические решения — то, что не требует долгой раскачки»[361].

Все так, но не указана еще одна причина (пожалуй, самая важная) — департизация нужна была для того, чтобы под шумок победы на президентских выборах, резко ослабить позиции главного противника — компартию России, к которой симпатии населения неизбежно возрастали бы уже в самом начале экономических преобразований, подготавливаемых ельцинскими соратниками. Известно, что практически все реформы сначала резко ухудшают экономическое положение населения, и лишь затем некоторые из них приносят ожидаемые плоды.

Маятник народных симпатий неизбежно пошел бы в другую сторону. И тут самая мощная партия, опирающаяся на существующую структуру парткомов и первичных парторганизаций в производственных коллективах, быстро взяла бы реванш. Однако Б. Ельцин со товарищи пришел к власти не для того, чтобы ее кому-то отдавать.

Российские власти, не находя взаимопонимания в дележе власти с союзным руководством, которое было сплошь из членов КПСС, понимали, что принадлежность к одной партии цементирует и саму партию и реальную власть. А раз так, то необходимо этот цемент разрушить. Тем более, что популярности идей коммунизма уже был нанесен серьезный удар средствами массовой информации.

Ельцин упредил своих конкурентов в лице КПСС и КПРФ, тем более, что отдельные их руководители открыто призывали и агитировали за немедленное введение режима чрезвычайного положения. Так, секретарь ЦК КПСС О. С. Шенин, выступая на партийной конференции аппарата войск КГБ СССР в апреле 1991 года, практически агитировал за введение чрезвычайного положения и рассказывал, какие меры следует принять: