— Я покажу, — пообещал Томас грозно.

— ...то мнение владетельных сеньоров изменится. Акороль, как бы он ни относился к тебе сам, вынужден считаться с мнением знатныхлюдей.

Калика шумно почесал грудь, хмыкнул:

— Конечно, изменится! Особенно после того, как он этихвладетельных посбрасывает с коней в грязь. Они прямо возлюбят его.

Сэр Торвальд с сомнением похрустел пальцами.

— Боюсь, что наше христианское возлюбление не заходиттак далеко. Неужто и турнир не поможет?

Яра увидела, что дядя Эдвин смотрит на брата с любовью инежностью, как на большого ребенка. Сэр Эдвин раньше оставил меч, раньше началискать иную правду, помимо правды меча, и уже мог посмотреть на брата состороны.

— Все равно я еду на турнир, — сказал Томасупрямо.

— Придумал что-нибудь?

— Нет.

— Но тогда...

— Под лежачий камень, как говорит калика, вода нетечет. Я выеду на турнир, а там решим. Мне с добрым копьем в руке всегдадумается лучше! А когда еще и длинный меч в руке, то какие только умные мыслине приходят!

Утром Томас сквозь сон услышал какую-то суматоху. Рука тутже метнулась к мечу, но нащупала лишь подушку. Он открыл глаза. Возбужденныеголоса доносились со двора. Томас бросился к окну, ахнул.

Окруженные остолбенелой челядью, посреди двора стояли троеконей. Томас сразу их узнал, и стало понятно, почему никто не лезет вперед.Таких коней здесь не видели, он сам не видывал, пока не побывал в ту страннуюночь на сборище славянских богов.

Белый жеребец блистал, как серебро, длинная пышная грива итакой же роскошный хвост струились в утреннем ветерке, но глаза горелибагровым, словно внутри черепа были угли. Черный конь казался вылепленным изночи, ни единого светлого пятнышка, только багровые глаза роднили с серебрянымжеребцом. А гнедая кобылка была просто ожившим пламенем, ее грива развевалась,она нервно переступала с ноги на ногу, грызла удила, готовая сорваться в любоймиг и унестись на край света. Олег держал их всех под уздцы. Он выглядел сонными неторопливым.

Томас сбежал вниз, одеваясь на ходу, едва не вышиб двери.Холодный воздух на крыльце не отрезвил, сердце застучало еще сильнее.

— Олег!.. Откуда?

Калика поднял на него насмешливые глаза.

— Кто рано встает, тому бог дает.

— Но... Ладно, я не спрашиваю, кто тебе дал их здесь.Или как они перебрались через море. Их можно... взять?

Калика почесал голову, задумался. Ответил с неуверенностью вголосе:

— Ну, ежели хочешь. А то принуждать тебя как-тонехорошо. Яра еще спит?

— Не знаю, — ответил Томас, его руки дрожали отжелания коснуться своего коня. — Вряд ли она пьянствовала всю ночь ссолдатами. Смотри, и седла те же!

Он поставил ногу в стремя и с некоторым усилием поднялся вседло. Жеребец был огромен, весь из толстых жил и тугих мускулов, в немклокотала звериная сила. Томас коленями чувствовал напряжение — жеребец былготов сорвать с места, ждал только сигнала. Он был послушен, но он жаждалдвигаться.

— Сказочно! — выдохнул Томас. — Этот коньпонесет тяжелого рыцаря в полном вооружении, как ребенка! Сэр калика, у меняесть меч моего предка, есть конь твоих богов и доспехи сэра Огрина. Осталосьтолько укрепиться духом... а об этом я позабочусь сам.

Калика бросил поводья вороного и гнедого коня слугам.

— Пусть напоят коней ключевой водой, иную не пьют, а япока пойду поговорю с сэром Эдвином. У него есть интересные книги...

Турнир должен был состояться в долине Тарана. Так называлинеширокое вытоптанное поле, даже трава не росла на твердой, как камень, земле.Справа и слева высились дубы-великаны. Огромные ветви опускались до самойземли, в глубоких дуплах жили филины, дикие пчелы прятали мед, а стада крупныхжуков с огромными, похожими на оленьи, рогами собирали сок.

Ровное утоптанное поле обнесли новой оградой, старая сгнилаза зиму, а в противоположных сторонах этого цирка, если считать рыцарскийпоединок ближе к гладиаторскому бою, или стадиона, если принять его за болеепозднее развлечение, были поставлены красивые ворота, увитые цветными лентами игирляндами цветов. Через них должны въезжать рыцари, уже издали разглядываяпротивника, горяча коней, крепче сжимая копья.

У ворот стояли пышно одетые герольды, трубадуры, толпилисьоруженосцы и слуги, готовые бегом принести хозяину щит или копье взаменповрежденных.

Вблизи от турнирного поля уже стояли шатры — остроконечные,как у саксов, круглые, как у англов и славян, с распорками и без, как усарацинов. Томас решил, что кто-то помимо него уже вернулся из славного квеста,привез с собой добычу.

Калика молча кивнул на двух смуглокожих слуг в пестрыхтюрбанах. Они были вооружены кривыми саблями, в зеленых шароварах, подпоясанышелковыми поясами.

— Слуги из пленных сарацин!

— Это не может быть сэр Хольтман, — сказал Томасубежденно, — тот не покидал Британию!

— Ему могли подарить их.

На другой стороне турнирного поля возвышался огромный шатер.Его приготовили для рыцарей победнее, что приедут без шатров, а то и вовсе безслуг и оруженосцев. Вокруг в готовности полыхали жаровни, в походных кузняхраздували угли, оружейники готовились чинить доспехи как можно быстрее. Всторонке на столах разложили еду, питье как для состоятельных, так и для самыхбедных.

Турнирное поле было окружено крепкой оградой, а за нейвозвышались в несколько рядов скамьи из свежевыструганных досок. Передний рядбыл отдан людям простого звания — знатным не к лицу сидеть ниже простолюдинов,к тому же в разгаре боя нередко тяжело вооруженный рыцарь проламывал ограду ивалился, истекая кровью, на зрителей.

Два ряда выше обычно занимали свободные йомены, а еще дальшерасполагались места для людей благородного звания. Места для короля и его свитыбыли украшены пышно и кричаще-ярко, словно он с окружением только что явился извосточных стран, привыкнув к сарацинской изнеженности и роскоши. Ему дажеустроили трон, по бокам поставили два кресла, широкие и с резными спинками, дляканцлера и казначея. Над этими тремя местами был поставлен балдахин, на острыхконцах шестов трепетали по ветру флажки с королевским гербом. Вокруг трона уже толпилисьпажи, оруженосцы, телохранители, бароны из мелкопоместных, которых оттеснитсвита, которая явится вместе с королем.

Группа воинов, что явились с Мальтонами, не заметили, какприбыли король и его близкие, настолько были заняты подготовкой к турниру. Тотобещал быть непростым. Когда трубы протрубили начало турнира, с королевскойстороны на арену выехали трое зачинщиков, сторонников партии короля. Их конибыли покрыты белыми попонами, рыцари выглядели одинаковыми в блистающихдоспехах, с опущенными забралами. С другой стороны выехали один за другимрыцари, принявшие вызов.