— Королева объявила народу, что в воскресенье ровно вполдень она проедет обнаженной через весь город, и тогда король освободит всехна три года от налогов. И если они в самом деле ее любят, то знают какпоступить. И вот, когда настал этот день, весь город опустел, словно прошлачума, холера, а оставшихся увели гунны. Всюду закрывались окна, захлопывалисьплотные дубовые ставни. И когда настал полдень, на красивом вороном коневыехала королева. Ее волосы были распущены и ниспадали до пояса, но не моглискрыть ее блистающего снежной белизной тела. Она ехала, гордо выпрямившись, еемаленькая ручка твердо держала поводья. По пустым улицам проехала через городдо городских ворот, повернула коня и так же шагом проехала обратно к замку.

Он умолк, все молчали, даже Олег сочувствующе посапывал. Наглазах Яры блеснули слезы.

— Добрая и прекрасная королева, — прошепталаона. — И никто-никто не оскорбил, подглядывая?

Томас зло усмехнулся:

— Разве я не сказал? Один решил обхитрить всех.Провертел дырочку в ставне — крохотную! — а когда королева поехала по егоулице, прильнул одним глазом. Мы узнали на другой день, он явился ко двору с навекиперекошенной рожей и вытекшим глазом. А слуги рассказали про дыру в ставне. Воттак некогда красивый и могучий рыцарь был с позором изгнан из рыцарскогобратства. Его, одноглазого урода, не приняли купцы, отказались от негоремесленники, даже простолюдины погнушались, ибо из них никто... Да чтопростолюдины! Ворье и разбойники в тот день в город не являлись, чтобы невстретить всадницу... Но, как я вижу, этот гнуснейший из мерзавцев нашел себеродственную душу!

Они видели как оруженосец по взмаху руки черного рыцаряподал ему копье. Черный гигант потряс оружием над головой, рука была со стволдерева, в железе.

— Сэр Томас! Ты прошел долгую дорогу, чтобы найтигибель от моего копья!

— Сэр Мангольд, — ответил Томас сдержанно, —я не думаю, что найду гибель от твоего копья.

Он заставил коня попятиться. Несколько мгновений онисмотрели в упор друг на друга. Тишина стояла такая, что даже кузнечики умолкли,ждали исхода поединка.

Ринулись одновременно. Яра была потрясена скоростью, с какойпонеслись друг другу навстречу тяжелые рыцарские кони. Всадники выставиликопья, со скоростью выпущенных стрел сблизились. Удар был такой силы, будтосшиблись две стальные скалы.

Коней отбросило назад, они упали на крупы, едва-едва неопрокинулись. В воздух взлетели десятки обломков, на которые разлетелись копьярыцарей.

Яра присела, зажимая ладонями уши. Лицо ее исказилось: звонстоял такой, словно тысяча кузнецов одновременно грянули молотами о наковальни.

Когда пыль развеялась, кони уже поднялись, дрожа, всадникисмотрели друг на друга в упор через узкие прорези забрал. Синие глаза Томасаметнули пламя, но в прорези шлема Мангольда было черно, и пламя погасло, какодинокий огонек в ночи.

Громовой голос Мангольда прогремел, как львиный рык:

— Копье!

От шатра с готовностью помчался оруженосец. Копье нес наплече, сгибаясь от тяжести. Томас вспомнил слова калики.

— Эй, сэр Мангольд! Давай сократим турнир!

Мангольд взревел яростно:

— Трусишь?

— Доставай меч, дурак! — бросил Томас.

Он медленно и сладострастно потащил из ножен исполинскиймеч. Глядя на блистающую полосу стали в руке черного рыцаря, подумал вдруг, чтомного слышал о мече Мангольда, но не мерил со своим. А так с виду его нынешниймеч, меч Англа, не короче...

Они пустили коней навстречу, но теперь кони шли медленнее, всадникиготовились к бою. Если в Сарацинии Томас дрался против легких и быстрых сабель,доспехи защищали, то теперь вышли меч на меч, сила на силу, добрый англскийудар на такой же удар.

Они сшиблись на том же месте. От лязга зазвенело в ушах.Синие искры разлетелись, зажигая воздух, а мечи снова взвились над головами.Кони остановились, поворачивались боками, давая седокам позицию для удара, самиприседали, когда тяжкий меч обрушивался на щит. Сила удара была такова, чтокопыта коней погружались в землю на ладонь.

Обменявшись градом ударов, Мангольд оглянулся, что-тояростно крикнул своим слугам. Те глазели на бой во все глаза, один кинулся вшатер, скрылся.

Томас отшвырнул разбитый щит, ухватил меч обеими руками.

— Умри, крыса!

Он нанес страшный удар — Мангольд легко отбил щитом, но отудара от щита осталась одна половинка, и черный рыцарь тоже отшвырнул его,ухватился обеими руками, как и Томас, за меч.

Мечи сшиблись в воздухе. Удар был страшен, Томас едваудержал меч в руке, пальцы занемели. Мангольд яростно выругался: в руке егобыла зажата рукоять с обломком меча. Другая половинка взлетела в воздух,сверкая на солнце, с лязгом обрушилась на камни.

Томас крикнул победно:

— Предлагаю сдаться!

Мангольд бешено вскричал:

— Тебе? Сегодня я притащу твой труп на скотный двор!Свиньи изгрызут твое лицо, сожрут... ха-ха!.. и она, ты знаешь, о ком я говорю,будет смотреть из высокого окна!

Он громко и внятно, держа высоко руку с обломком, произнесдлинное слово на чужом языке. Обломок на миг блеснул, затем словно сгустокмрака опустился на него. Мрак вытянулся, и Томас ахнул, как ахнули и людиОгрина на дороге.

В руке Мангольда заблистал черным огнем длинный зловещиймеч. Он был весь будто выкован из тьмы, более темной, чем сама ночь. По немупробежали искры, словно в ужасе гасли звезды, а сам меч зазвенел холодно иалчно.

Даже конь под Томасом задрожал, попятился. Томас лютосмотрел, как изменилось само лицо Мангольда. Глаза из темных стали багровыми,через решетку забрала вылетело облачко дыма. Железные доспехи затрещали, словноих изнутри распирало нечто более крепкое, чем железо.

Томас услышал крики людей Огрина:

— Колдун!

— Бегите!

— Мы узнали его тайну!

— Он всех убьет!

Послышалось дикое конское ржание, словно лошадям выворачивалиудилами челюсти, затем сухо и дробно простучали копыта. Томас не отрывалвзгляда от преобразившегося воина-колдуна. Сердце стучало быстро и сильно. Внем самом он чувствовал неведомую мощь, более сильную, чем он сам. Болеесильную, чем она был раньше.

С торжествующим ревом Мангольд бросил страшного жеребца наТомаса. Яре показалось, что синие глаза молодого рыцаря потемнели. Левой рукойон прикрыл половинку груди, правой вскинул меч.

Кони столкнулись, взвились на дыбы. Воздух зазвенел отдикого ржания. Мангольд с криком обрушил меч.

Черная полоса мрака прорезала воздух с жутким ревом. Томаспопытался парировать мечом, с ужасом и отчаянием понимая, что опять же неуспевает, удар черного меча слишком страшен...